Немного погодя Билли Тодд принес ей завтрак, и Серинис с притворной небрежностью осведомилась:
— А капитан тоже завтракает?
— Да, мэм. Он только что спустился.
Со слезами облегчения Серинис вознесла безмолвную молитву благодарности и в изнеможении опустилась на стул. Не замечая ее состояния, Билли налил ей чаю и вышел.
К тому времени как Серинис решила вернуться на палубу, ее тревога не улеглась. Погода выдалась не по сезону теплой, и Серинис не стала надевать плащ, ограничившись наброшенной на плечи шалью. Едва выйдя на палубу, она поискала взглядом Бо и увидела, что он беседует со старшим рулевым, седовласым жилистым мужчиной. Оба стояли рядом с молодым рулевым, несшим утреннюю вахту. В основном он прислушивался к словам старших и почтительно отвечал на вопросы. Серинис не знала, о чем они беседуют, но догадывалась, что это как-то связано с мрачным предсказанием Оукса. Она уже слышала, что, отклонившись от курса на пару градусов, можно обойти шторм стороной. Но кто мог предсказать, как долго продлится непогода?
Мистер Оукс был занят делом, которое давно возбуждало любопытство Серинис. Желая поближе познакомиться с прибором, над которым колдовал помощник капитана, Серинис бесшумно прошлась по палубе, остановилась рядом с мистером Оуксом и терпеливо дождалась, когда он отставит прибор.
— Это секстант? — спросила Серинис, указывая на металлическое сооружение, с виду напоминавшее треугольник с изогнутым основанием и несколькими хитроумными приспособлениями.
— Да. — Удивленный ее познаниями, Оукс подвинул прибор поближе к Серинис. — С помощью секстанта и хронометра матрос может проложить какой угодно курс.
— Не могли бы вы объяснить, как это делается?
— Позвольте, я покажу вам, мэм. Видите ли, надо просто смотреть вот сюда, в телескоп… — он постучал по прибору указательным пальцем, — …направляя его на какое-нибудь небесное светило, в данном случае — на Луну, еще заметную на утреннем небе. — Встав за спиной Серинис, помощник протянул руку, чтобы настроить прибор, а затем придвинулся чуть ближе к ее плечу, чтобы уточнить настройку. — Затем мы измеряем угол между небесным светилом и горизонтом. По этому углу, сверяясь с таблицами в специальных книгах, моряк способен за считанные минуты вычислить широту, на которой находится корабль.
Серинис увлеклась, рассматривая в телескоп Луну. В утреннем свете она была едва видна, но Серинис удалось различить смутные пятна на ее поверхности.
— Поразительно, мистер Оукс! Вот уж не думала, что можно разглядеть Луну!
— До того, как был изобретен секстант, морякам приходилось довольствоваться астролябией, позволявшей ориентироваться по солнцу, а в пасмурные дни это невозможно. И кроме того, через несколько лет плаваний штурманы обычно слепли.
Опустив секстант, Серинис с волнением обернулась к помощнику:
— Можно считать, что вам повезло — ведь в вашем распоряжении оказался более удобный прибор.
— Вы правы, мадам. А теперь я покажу вам, как вычислять угол…
Он погрузился в объяснения, а Серинис вдруг насторожилась. Всего минуту назад ее вниманием полностью завладел секстант, а теперь она забыла обо всем, кроме своего бьющегося сердца и ощущения близости Бо.
Он возвестил о своем приходе мрачным вопросом:
— Чем это вы заняты, мистер Оукс?
Помощник напрягся и, опустив руки по швам, отступил от Серинис.
— Прошу прощения, капитан, но ваша жена… то есть миссис Бирмингем пожелала узнать, как пользоваться секстантом, — сбивчиво объяснил он.
— Ясно. — Бо окинул взглядом обоих. Ветер взъерошил его смоляные волосы. Под немигающим взглядом Бо Серинис и ее собеседник почувствовали себя неловко.
Серинис искренне сожалела о том, что по ее вине помощник оказался в подобном положении и навлек на себя несправедливый гнев мужа.
— Мне не следовало отвлекать мистера Оукса от работы, капитан. Больше такого не повторится.
Бо обратился к своему помощнику:
— Вы уже закончили объяснения, мистер Оукс? Стивен Оукс смущенно переступил с ноги на ногу, прижимая к груди секстант.
— Я показывал миссис Бирмингем, как вычислять угол, сэр, но еще не успел…
— Тогда продолжайте, мистер Оукс, — приказал Бо, усмехнувшись. — Лучше вас этого никто не объяснит.
— Благодарю вас, сэр, — с облегчением пробормотал помощник.
Серинис с недоумением смотрела вслед уходящему мужу. Неужели Бо Бирмингем решил напугать их без всякой причины, просто из озорства? Похоже, в душе он по-прежнему остался мальчишкой, который в прежние годы любил беззлобно поддразнивать ее.
Серинис поспешно извинилась перед помощником.
— Прошу простить меня, мистер Оукс, я должна поговорить с мужем.
Оставив его, она быстро прошлась по палубе и нагнала Бо. Заметив ее рядом, он не скрыл удивления. Серинис ответила ему очаровательной проказливой улыбкой.
— Остались довольны, капитан?
— Что вы имеете в виду, мадам?
— Вы знаете. Мы знакомы так давно, что я успела изучить ваши привычки. Вы намеренно смутили беднягу Оукса, сделав вид, что ревнуете…
Бо прищурился, переведя взгляд на сгущающиеся над головами тучи.
— Я и вправду ревную.
Услышав искреннее признание, Серинис оторопела и не нашлась с ответом.
— Я ревную к любому мужчине, который отнимает хотя бы минуту вашего времени, потому, что эту минуту вы проводите не со мной. Я сам мог бы показать вам секстант и объяснить, как он устроен, но с тех пор, как мы покинули Лондон, вы избегаете меня, точно зачумленного, соглашаетесь зайти ко мне в каюту лишь в том случае, если, кроме вас, в ней окажутся другие. Сказать по правде, мадам, вы оберегаете свою добродетель более искусно, чем это сделал бы пояс верности.
Серинис расстроилась. Верно, она избегала Бо, но что она могла предпринять, если с каждой минутой, проведенной с ним наедине, она неотвратимо приближалась к его постели?
— Вам известно, почему я не рискую бывать в вашей каюте.
Бо тяжело вздохнул, утомленный спорами, и посмотрел на море:
— Надвигается шторм.
Неожиданная смена темы озадачила Серинис, но она была благодарна собеседнику, который вновь вывел ее на твердую почву.
— Откуда вы знаете?
Подойдя поближе к борту, Бо поманил ее к себе и указал на серую клубящуюся массу волн:
— Вчера море было таким же неспокойным? Поглядев на волны с пенными гребнями, Серинис отрицательно покачала головой.
— А ветер? Вы заметили разницу?
— Ветер переменился.
Бо кивнул, довольный ее наблюдательностью.
— И может перемениться вновь. — Заметив внезапное беспокойство Серинис, он улыбнулся. — Беспокоиться не о чем, дорогая. «Смельчак» не раз попадал в шторм и оставался невредимым.
— Но в плохую погоду мне не увидеть горизонт, — грустно возразила Серинис, искоса поглядывая на виднеющуюся вдали линию.
Бо расхохотался, запрокинув голову. Положив ладони на плечи Серинис, он привлек ее к себе.
— В таком случае вам будет лучше вернуться в мою каюту, мадам: обещаю, даже в самый жестокий шторм я найду вам предмет для наблюдений и помогу отвлечься — настолько, что вы и не вспомните о буре!
— Как не стыдно, Бо! — задохнулась Серинис.
— Чего мне стыдиться? Кто услышит нас при таком ветре?
— Наверное, никто, но это еще не значит, что вам все позволено. Не забывайте: через несколько недель нам придется расстаться.
— Об этом мы подумаем, когда придет время, мадам. А пока вы моя жена, и поскольку не позволяете развлечь вас, как подобает мужу, придется терпеть мои скверные шутки, ибо я не вижу другого способа отомстить.
Притворно надувшись, Серинис попыталась высвободиться, но Бо крепче взял ее за плечи и прошептал:
— Стойте смирно, иначе пожалеете.
Уткнувшись лицом в его шею, Серинис затихла. Она радовалась тому, что он не видит ее пылающего лица. Хотя ей нравилось сознавать, что ее близость оказывает столь сильное воздействие на Бо даже в присутствии посторонних людей.