Теперь здесь нет ничего страшного. Для этого-то она сюда и пришла: убедиться, увидеть собственными глазами, что здесь нет ничего страшного. И не было. Это был просто сон. Самое ужасное при богатом воображении — видеть такие сны. А без воображения нельзя: иначе не напишешь так, чтобы все зачитывались. Но порой воображается такое — независимо от того, хочешь или нет. Этот сон она хотела забыть как можно скорее, запереть его на ключ, чтобы он больше не появлялся На траве у края Викаридж-лейн что-то лежало, что-то, укрытое мешком, и все это освещал фонарь, и свет падал на мешок.
Дженни заставила себя встать, включила фонарь и заглянула за ограду — никого. И не было никого. Она приказала себе перелезть по лесенке через изгородь и идти вдоль кромки дороги. По другую сторону Викаридж-лейн за ее спиной темной грудой над забором высился коттедж миссис Мэйпл. Впереди, в конце дороги, стояло бунгало Сэлби. Дорога переходила в тропинку. Дженни направила луч фонаря на траву, освещая себе путь, и прошла до самых ворот Сэлби, повернулась и пошла обратно. На обочине дороги ничего не лежало. И раньше не лежало — сон исчез. Можно вернуться домой, забраться в постель и спать.
От неожиданной радости она описала круг лучом фонаря, заставив этот луч плясать по траве, по веткам… На душе стало легко.
Она уже почти вернулась к изгороди, когда танцующий луч выхватил из мрака золотистую искру. Искра походила на кончик золотой иглы, вспыхнувший в лунном свете.
Вот она опять, и опять ее нет. Дженни поводила лучом по земле, но никак не могла найти искорку. Еще одна попытка, и перед ней вдруг возник кусочек чего-то круглого, похожий формой на половинку апельсина, или яблока, или луны. Только в тысячу раз меньше. Просто что-то маленькое, вмятое в траву и грязь у дороги, что-то маленькое, не больше ее ногтя. Дженни вдруг захотелось скорее уйти отсюда, не трогать сверкающую половинку, перелезть через ограду и бегом добежать до дома, но что-то ее остановило.
Девочка наклонилась и подняла искрившийся предмет.
Он был весь испачкан, но это был не осколок и не половинка. Это была совершенно целая стеклянная бусинка.
В тусклом свете фонаря она и сама казалась тусклой. Но Дженни прекрасно знала: на самом деле она ярко-голубая с впаянными в стекло золотыми и серебряными блестками.
Одна из этих блесток и сверкнула в луче фонаря. Сейчас, лежащая на ее ладони бусинка была грязной и невзрачной, но ей ли не знать, какой она была. Больше двух лет Дженни каждый день видела такую же — и не одну, а целый ряд таких бусинок на шее мисс Холидей.
Глава 20
На следующий день Флорри подала утренний чай на четверть часа позже обычного и с таким видом, будто прислуживала при поминальной трапезе.
— Хоть этот колодец в саду у миссис Мэйпл, сама она ни за что бы этого не сделала, — сказала она.
Миссис Мерридью уже проснулась, но не настолько, чтобы воспринять эту загадочную и пугающую фразу. Когда шторы были с шумом раздвинуты, она заморгала от света и спросила:
— Колодец в саду у миссис Мэйпл? О чем ты, Флорри?
Как раз в этот момент в распахнутую служанкой дверь вошла мисс Силвер, в голубом халате и черных тапочках с голубыми помпонами, как всегда безупречно аккуратная.
Ее деликатное извинение было заглушено громкими объяснениями Флорри.
— Хоть этот колодец в саду у миссис Мэйпл, сама она ни за что бы этого не сделала. Вот что я сказала и что я скажу полицейским из Мэлбери, из Лондона, откуда угодно. Еще сказали бы, что мисс Холидей улетела на луну.
Глупости все это! Ни в жизнь не поверю!
Мисс Силвер знала гораздо больше, чем миссис Мерридью, но решила уточнить:
— Колодец миссис Мэйпл осматривала полиция?
— Об этом я и толкую, — резко кивнула Флорри. — Она ни за что бы этого не сделала.
Миссис Мерридью села в постели и вытащила из-под подушки старую пушистую шаль, пережившую столько стирок, что цвет ее напоминал цвет пожелтевшей слоновой кости.
— Нет-нет, конечно же никто не станет подозревать миссис Мэйпл! — испуганно воскликнула она.
Флорри сердито фыркнула:
— Никогда не знаешь, чего эти полицейские скажут!
Но я-то говорю о мисс Холидей. Если она утонула в том колодце, то не потому, что сама туда бросилась, — в это я ни за что не поверю! Там она или нет, кто знает… Но сама она не стала бы топиться — значит, ее утопили. И я ума не приложу, кто это мог сделать. Хотела бы я знать, чем занимается полиция? Бедную Мэгги они не нашли, ведь так?
Заладили: она сбежала в Лондон, — так мы все им и поверили? Теперь жди, что они то же самое скажут про мисс Холидей. А зачем Мэгги этот Лондон? Не поехала бы она туда, и мисс Холидей тоже! А вот найдут ее убитой, может, хоть тогда меня послушают! — Она прошагала к двери и резко захлопнула се за собой.
Миссис Мерридью расправила на плечах шаль. Потом, взяв чашку с чаем, с тревогой спросила:
— Неужели бедняжку… Ох, господи, я всегда боялась колодцев! Мод, ты же не думаешь, что…
Мисс Силвер успокаивающе ответила:
— Пока никаких данных. Просто раз в саду миссис Мэйпл есть колодец, полиция решила его осмотреть, на всякий случай.
Миссис Мерридью хлебнула чаю. У нее на глазах выступили искренние слезы.
— Боже мой!
Обе дамы уже оделись и спустились в гостиную, когда в дверь постучал Фрэнк Эбботт. Мисс Силвер сама открыла ему и провела в гостиную. Миссис Мерридью в это время сервировала завтрак в столовой. Закрыв дверь, Фрэнк сказал:
— Ну что же, она действительно в колодце.
Мисс Силвер ничего не сказала в ответ. Она печально посмотрела на него, ожидая продолжения.
— Нанесен удар по голове, но, возможно, она сама ударилась головой при падении. Вскрытие покажет, была ли она жива, когда оказалась в колодце. Судя по внешнему виду, да. Если она утопилась не сама, то убийца бросил ее в колодец живой, чтобы это выглядело как самоубийство. Вероятно, мы с вами можем грешить излишней подозрительностью, ведь нам сказали, что тут нечисто…
И тем не менее мне кажется, здесь действительно кроется что-то еще. Две женщины, совершенно обыкновенные, некрасивые, немолодые, не имевшие ни с кем романов — и вдруг исчезают. Никому они вроде бы не мешали. Однако на след Мэгги Белл мы даже не смогли выйти, а мисс Холидей обнаружили уже мертвой на дне колодца. Не знаю, как у вас, а у меня ощущение, что перед нами два фрагмента одной картинки-головоломки. Сами по себе они ничего не значат, но если мы найдем другие фрагменты, из них может образоваться некая картина.
— Боюсь, совсем не радужная, — скорбно заметила мисс Силвер.
Фрэнк ушел, а она стала помогать миссис Мерридью.
Когда они позавтракали и Флорри понесла посуду на кухню, мисс Силвер пошла вместе с ней. Она давно дожидалась подходящего момента, и ей показалось, что теперь он настал: миссис Мерридью села писать письмо, а Флорри надо мыть посуду.
На разговоры Флорри явно не тянуло. После утреннего всплеска эмоций она держалась даже суше обычного.
Мисс Силвер вызвалась вытирать посуду, но получила в ответ решительный отказ. Спасибо, она, слава богу, справляется, и никто еще в этом не усомнился. Но то ли искренняя мягкость слов мисс Силвер: «Флорри, мне просто хочется вам помочь», то ли улыбка, с которой они были сказаны, сделали свое дело. Когда мисс Силвер сняла с сушилки мокрую чашку, тщательно вытерла и поставила так, чтобы чашку удобно было убрать, Флорри больше не возражала. Улыбка и желание помочь не были наигранными и уже в который раз помогли завоевать доверие. Вытирая последнюю тарелку, мисс Силвер наконец спросила:
— Флорри, вы не могли бы мне побольше рассказать о вашей кузине Мэгги Белл?
Флорри дернула плечом:
— Не о чем больше рассказывать. — Встретив спокойный серьезный взгляд, она отвела глаза. — Даже не знаю, о чем тут можно еще рассказать?
— Вы, конечно, понимаете, — ответила мисс Силвер, — я спрашиваю не из праздного любопытства. И была бы рада уточнить несколько обстоятельств. Мэгги работала у Каннингэмов каждый день?