Харуюки скрестил короткие ручонки своего поросячьего аватара, повесил голову и принялся отчаянно крутить думательные шестеренки. Спустя целую минуту он сформулировал три возможных объяснения этой ситуации.
1. Номи не Бёрст-линкер, а просто гениальный кендоист.
2. Номи Бёрст-линкер, но он не подсоединен к школьной сети.
3. Номи Бёрст-линкер, он подсоединен к сети, но умеет не появляться в дуэльном списке.
Истина наверняка в одном из этих трех вариантов. Однако в любом случае остаются вопросы.
В раздражении Харуюки лишь протяжно вздохнул. Сейчас думать на эту тему дальше было бессмысленно. Позже надо будет все обсудить с Такуму и Черноснежкой.
Прежде чем покинуть синий мир и вернуться в реальное тело, Харуюки вновь посмотрел на Номи.
Тот, похоже, отчаянно пытался нанести удар Такуму в лицо; его синай был занесен, и, видимо, он намеревался подпрыгнуть. Но даже неопытный глаз Харуюки мог видеть, что атака Такуму, нацеленная в корпус, шла идеально.
Будь Номи хоть Бёрст-линкером, хоть гением кендо, хоть обоими сразу – он уже ничего не мог сделать. Харуюки хотел увидеть полновесный удар в исполнении Такуму своим реальным зрением, поэтому он распахнул глаза и прокричал команду прекращения ускорения.
– Бёрст аут!
Издалека до него долетели звуки реальности. И в то же время синий мир обрел нормальные краски. Движения Такуму и Номи постепенно приобрели нормальную скорость –
– ?!.
И в который уже раз за последние несколько минут Харуюки был ошеломлен.
Номи сдвинулся вправо всем телом.
Это нельзя было списать на отменную работу ног. Лишь левый мысок Номи был в контакте с полом арены. И вокруг этой единственной точки опоры его щуплое тело крутанулось влево, как в фигурном катании, а потом скользнуло вправо. Оно спасалось бегством от синая Такуму – и спаслось…
В этот момент ускорение чувств Харуюки окончательно закончилось.
Синай Такуму хлопнул по туловищу Номи. Но, увы, слишком слабо.
И тут же выброшенный вперед синай Номи устремился к маске Такуму с невероятной точностью.
Номи с силой топнул правой ногой и завершил атаку.
– Н-меаааааа!!!
Одновременно с этим выкриком последовал столь четкий удар, что при всем желании не придерешься.
В спортзале повисла полная тишина, среди которой послышалось лишь «мэн ари!», а затем –
– Сёбу ари!!!
Из рук Харуюки вывалился пакет со сменкой.
Глава 5
Не в состоянии решить, какую тему надо обсудить в первую очередь, Харуюки молча сверлил глазами крохотную креветку на ломте пиццы, который держал в правой руке.
Наконец он откусил и, подняв голову, спросил:
– …Таку. Тот тип… Номи… он же Бёрст-линкер, да?
– Сразу к делу, значит?
Приподняв правый уголок рта в кривой усмешке, Такуму тоже откусил от своего ломтя пиццы.
8.30 вечера. Они сидели в комнате у Харуюки. Такуму пришел после того, как закончил свои дела в секции, забежал домой и принял душ; потому и получилось поздновато.
Мать Харуюки, как обычно, должна была вернуться за полночь, зато мать Такуму разрешила сыну пойти поужинать к другу – когда он учился в начальной школе, о таком и помыслить было нельзя.
Такуму не рассказывал в подробностях о своем переходе в Умесато в начале учебного года, но, судя по всему, его родители были против. В итоге они разрешили Такуму перевестись, когда он сам себе поставил много разных условий; однако деталей Харуюки, конечно, не знал. Он восхищался героическим сражением Такуму с предками, в то время как им самим мать практически не занималась. Интересно, кому из нас больше повезло с родителями? Такая мысль вдруг мелькнула у него в голове.
– Аа, опять эту дрянь едите!!!
Этот голос выдернул Харуюки из раздумий в процессе пережевывания второго куска пиццы.
Войдя в комнату, Тиюри уперла руку в бедро и продолжила свою тираду:
– Блин, Хару, я сколько тебе говорила, учись сам себе готовить ужин!
– Я п-приготовил.
– Вынул из коробки и разогрел, ага!
– И еще п-положил на тарелку.
– Это не называется «приготовил»!
Она указала пальцем точно на нос Харуюки, потом подняла бумажный пакет, который держала в другой руке.
– Я знала, что так будет, и попросила маму приготовить лазанью. Давай, кланяйся!
Ты тоже это не сама сделала!
Так Харуюки подумал, но, почувствовав исходящий из пакета сырный аромат, смог лишь склонить голову и пробормотать: «Ага, ага».
Лазанья в прямоугольном термолотке была кулинарным шедевром, который мама Тиюри создала, не пожалев своего фирменного соуса болоньезе. Замороженная пицца (хотя и тоже из итальянской кухни) со вкусом этой лазаньи сравниться, конечно же, не могла. Вся компания перебралась в гостиную; Харуюки взял 40% лазаньи, Такуму и Тиюри по 30% – и через 15 минут от еды осталось лишь воспоминание.