– Все будет хорошо, Хару.
Подняв лицо на этот голос, Харуюки увидел Тиюри с ее обычной мягкой улыбкой.
– Вот именно. Я уверен, скоро все так или иначе образуется, – решительно добавил и стоящий рядом Такуму, протянув мозолистую от синая руку и похлопав Харуюки по правому кулаку.
– И еще, Хару. Мы посоветовались и решили. Если через неделю за тебя назначат награду, мы с Так-куном будем передавать тебе очки, чтобы ты мог расти в одном темпе с нами. Так что, Хару, ни о чем не волнуйся.
Харуюки пристально уставился в глаза Тиюри. Потом, приподнявшись со стула, отчаянно замотал головой.
Понизив тон насколько возможно, Харуюки шепотом прокричал:
– Не… нельзя! Если вы так сделаете, за вас тоже назначат награду! Эти гады только и ждут, чтобы мы им повод дали!
– Эй, эй, Хару, я все-таки более-менее твой семпай. Есть уйма способов передавать очки так, чтобы никто не узнал, – с усмешкой произнес Такуму и поправил дужку очков на переносице, после чего кинул взгляд вправо-вниз и, словно пресекая возможные возражения Харуюки, выпрямился. – Так, скоро пора расходиться по кружкам и секциям. Хару, если не будешь успевать со своим комитетом живого уголка, скажи, и я попробую помочь. В любом случае, на этой неделе первый приоритет у нас – «план очищения», который набросала командир.
– …Аа, прости, Таку.
Проглотив самые разнообразные другие слова, Харуюки опустил голову.
План очищения от Доспеха бедствия. Так Черноснежка назвала нацеленную на искоренение Кром Дизастера операцию, которую в гневе объявила после того, как на совещании семи королей было принято решение насчет Сильвер Кроу. План этот, похоже, состоял из трех стадий, но в деталях его ни Харуюки, ни его друзья пока не знали. Харуюки поднял голову и, обращаясь наполовину к самому себе, произнес:
– Я его толком не знаю, но… сейчас в любом случае остается только стараться изо всех сил…
– Вот именно, и мы тоже будем помогать, чем сможем. Ладно, пока, увидимся.
Еще рез легонько хлопнув Харуюки по левому локтю, Такуму развернулся и почти бегом отправился в додзё для занятий кендо. Проводив его взглядом, Тиюри тоже напоследок быстро прошептала:
– Я тоже побежала на секцию, но, если что-нибудь случится, не стесняйся, скажи мне. Мы… эээ… товарищи, как бы это сказать… единомышленники – не, не то… эммм…
Семья. Так правильнее.
Это произнес внутренний голос Харуюки, но Тиюри как будто услышала его – замолчала и широко улыбнулась. Сжала правую руку в кулачок и выбежала из класса.
Оставшийся в одиночестве Харуюки закинул сумку на плечо и мысленно произнес:
Реальность или виртуальность – по сути вообще неважно. Мы с Таку, мы с Тию, мы с семпаем и с Рейкер-сан, а еще с Нико, с Пард-сан и с многими другими всегда «здесь» – в сердце.
И я хочу это защитить. Не хочу потерять. И как Харуюки Арита… и как Сильвер Кроу.
Кинув взгляд на часы, Харуюки обнаружил, что до указанного в файле времени собрания комитета осталось всего пять минут. Уже направляясь к выходу из корпуса, он заново принял решение.
Эта неделя отсрочки – драгоценное время, которое Черноснежка и Нико вырвали у Желтого и Фиолетового королей, требовавших немедленной казни. Ни за что нельзя, чтобы эта отсрочка пропала впустую. Из-за того, что он по-идиотски вызвался добровольцем, ему придется заниматься комитетскими делами, но даже в этих делах, может, ему удастся найти какую-нибудь подсказку. В общем, сейчас ему остается лишь вкладываться по полной во все, чем он занимается.
– Так! – негромко воскликнул он и вышел наружу. Оказывается, дождь уже кончился.
Глава 4
Частная средняя школа Умесато располагалась в Токио, на востоке района Сугинами, недалеко от перекрестка улиц Оме и Ицкаити.
Она была довольно маленькая по численности – всего три параллели у каждого года обучения, – но занимала приличную площадь. К северу от спортплощадки с трехсотметровой беговой дорожкой находился идущий с запада на восток трехэтажный главный корпус, от его середины на север шел спортивный корпус. По другую сторону спорткорпуса снова с запада на восток шло второе школьное здание. В целом это все выглядело как буква Н.
Кабинеты всех классов и столовая располагались в новом здании – первом корпусе. Что касается старого, второго корпуса, то на первом этаже там были учительская и кабинет директора, а второй и третий занимали всякие хранилища и почти не используемые сейчас спецкабинеты. Вот почему ученики туда практически не ходили. Именно поэтому Харуюки, когда учился в первом классе, использовал мужской туалет на третьем этаже второго корпуса как «убежище».
Однако было место, куда ученики заглядывали еще реже, точнее, о существовании которого знали еще меньше. Узкий и длинный закуток между бетонной стеной и высоким забором.
Харуюки, новоиспеченный член комитета живого уголка, пробрался в эту сырую щель и очутился в самом северо-западном уголке средней школы Умесато.
– …Надо же, в нашей школе вообще есть такое место … – глядя на это строение, пробормотал Харуюки.
Так называемое «строение» было совсем крохотным. Пол – максимум четыре метра в длину и ширину, до потолка – два с половиной. Боковые и задняя стены из натуральных досок (это в наши-то дни); крыша, скорей всего, шиферная.
А передняя часть была вся затянута металлической сеткой с трехсантиметровыми ячейками. Иными словами, это была клетка. Конечно, не для того, чтобы запирать проштрафившихся учеников. Просто маленький вольер для содержания животных.
Однако, придвинувшись ближе к сетке и вглядевшись, Харуюки обнаружил, что никаких животных в вольере нет. Зато была куча палой листвы, проникшей внутрь сквозь ячейки сетки. Под ней наверняка обитала уймища микробов, но не может же быть, чтобы ухаживать пришлось именно за ними.
– Комитет живого уголка есть, вольер для живого уголка тоже, не хватает одной важной детали – самих зверей… – склонив голову набок, снова сказал себе под нос Харуюки. Даже если их должны будут доставить позже, все равно он не понимал, почему встречу назначили именно на сейчас.
В это время сзади раздался звук шагов нескольких человек. Резко обернувшись, Харуюки увидел двоих, приближающихся со стороны переднего двора. Парень и девушка. Их галстук и бант были синими, как галстук Харуюки, но лиц он не припоминал, значит, они не из его параллели. Стало быть, это свеженазначенные члены комитета живого уголка, коллеги Харуюки.
Собираясь для начала поздороваться, Харуюки шагнул наружу, но, прежде чем он успел сказать хоть слово, парень воскликнул:
– Уэээ, ну и грязюка здесь! Сколько листьев, ужас!
Следом и девушка эмоционально заявила:
– Дааа уж. Тут и чистить бесполезно. Серьезно…
Судя по их интонациям, эти двое не вызвались добровольцами, а были выбраны жребием. Впрочем, Харуюки был в том же положении. Сам-то он вскочил по недоразумению.
Как бы там ни было, а с этими двумя подневольными ему придется вместе заниматься комитетской деятельностью. Сделав глубокий вдох, Харуюки на редкость слабым голосом произнес:
– Это… Нам сперва надо бы председателя выбрать…
Согласно документу, который новым членам комитета разослали после назначения, сегодня следовало провести два мероприятия. Во-первых, выбрать председателя комитета; во-вторых, вычистить этот вольер. Пока и то, и другое не будет сделано и все члены комитета не отправят журналы своей деятельности на школьный сервер, домой уйти они не смогут.
Одного взгляда на вольер было достаточно, чтобы понять, что чистка его будет делом очень непростым, но хотя бы распределение ролей можно было бы закончить побыстрей. Несколько секунд Харуюки ждал, слабо надеясь, что кто-нибудь из этих двоих скажет «я буду». Комитетская деятельность учитывается в послужном списке ученика, этот пункт помогает при поступлении в старшую школу, так что многие ученики стараются заполучить напротив своей фамилии пометку «председатель такого-то комитета».