Выбрать главу

…Только вот ни один из этой пары не вызвался добровольцем, поэтому ясно было, что они перед собой такую цель не ставят. Прождав пять секунд и убедившись, что никто раскрывать рот не собирается, Харуюки с вялой улыбкой сказал:

– …Ладно, если никто не против, то председателем могу быть я.

Он ждал их реакции, презирая себя – он ведь даже не смог решительно сказать «я возьмусь», – однако загорелый парень (явно из тех, кто ни в какие кружки не ходит) и девушка с загнутыми внутрь от перманента кончиками волос одновременно кивнули с выражением облегчения на лицах.

– Лаадно.

– Идет…

У всех троих одновременно пальцы забегали по виртуальным рабочим столам; они открыли вкладку «Новое мероприятие комитета», в поле «Председатель» ввели имя Харуюки и нажали кнопку «Принять». Теперь в локальной сети школы Харуюки будет официально значиться председателем комитета живого уголка.

Заодно Харуюки узнал имена своих коллег. Парня звали Хамадзима, девушку Идзеки. Поскольку в комитете было всего три человека, прочие должности, начиная с вице-председателя, распределять не требовалось.

Знал бы заранее, в начале триместра вызвался бы в библиотечный комитет, искренне подумал Харуюки и жестом правой руки убрал окно. Так или иначе, первое задание выполнено. Проблема, однако, была во втором задании – чистке вольера.

Снова заглянув внутрь, Харуюки решил, что, конечно, деревянные стены грязные, но главная трудность будет с листьями на полу. Они лежали слоем толщиной сантиметров пять, и без какого-либо инструмента их не убрать никак. В том документе было сказано, что члены комитета имеют право пользоваться уборочными принадлежностями, хранящимися в сарайчике на школьном дворе.

– Ладно, для начала… я принесу метлы и совки, вы пока подождите, – пробормотал Харуюки и потрусил во двор, находящийся по ту сторону второго корпуса. На бегу он думал, что сейчас все-таки лучше, чем в прошлом году, когда он был первоклассником, его заставляли бежать покупать булки и орали вслед «жми давай!».

Как только они начали, стало ясно, что чистка вольера – дело еще более тяжелое, чем казалось раньше.

Если бы скопившиеся листья были сухими, возможно, их удалось бы быстро вымести метлой; но ведь сейчас был сезон дождей. Более того, они, похоже, накапливались тут понемногу в течение долгого времени, и нижняя часть слоя успела сгнить и надежно въесться в пол. Старомодные бамбуковые метлы – конечно, не из натурального бамбука, а имитация из пластикового волокна такой же жесткости – лишь скребли по поверхности, не в силах справиться с тем, что к ней прилипло.

Тем не менее минут двадцать они сражались; потом Идзеки наконец сдалась.

– Бллииин, у меня уже руки отваливаются и спина!

– Хе-хе, прям как старая бабка, – отреагировал Хамадзима, за что тут же удостоился испепеляющего взгляда. Если б на его месте был Харуюки, он бы от такого взгляда, наверно, закаменел.

– Как же бесит. Эй, ты, по-моему, ты последнее время в одном и том же месте машешь? – раздраженным тоном Идзеки спросила у Хамадзимы; тот огрызнулся:

– Пф, заткнись. Сама-то просто шебуршишь листьями, которые мы уже вымели наружу, а? Хорошо устроилась.

– Чего? Я что-то не поняла. Как ты это сказал, это же просто невозможно?

Перепалка товарищей по комитету становилась все злее с каждой фразой; слушая ее и лихорадочно работая метлой, Харуюки покрывался холодным потом. Прежде чем она перерастет в настоящую ссору, надо бы их прервать, успокоить; однако он не то что рта раскрыть – головы поднять не мог.

Нет. Как бы там ни было, а я сам вызвался добровольцем в комитет живого уголка, а потом еще и навязался в председатели. Сейчас я просто должен им сказать что-то крутое, это моя обязанность.

– П-послушайте! – набравшись смелости, подал голос Харуюки. Готовые вот-вот взорваться Идзеки и Хамадзима разом повернулись к нему.

– …Это…

Он набрал полную грудь воздуха, напряг живот и наконец выдал:

– …Мы тут в любом случае до закрытия школы не закончим… Так что вы оба можете отметиться в журнале и идти… Я для виду еще тут побуду…

…Минуту спустя.

Его коллеги, с чистыми улыбками поблагодарив Харуюки, на полной скорости унеслись прочь. Оставшийся один в узком дворике Харуюки глубоко вздохнул.

Если признаться честно…

Нельзя сказать, что он ни на миллиграмм не надеялся, что другие члены комитета окажутся добрыми, обожающими животных девушками и что работать с ними будет приятно. Однако если подумать – таких учениц существовать не могло, иначе комитет бы собрался гораздо раньше; отсюда и получилось то положение дел, которое получилось. Нет, на самом деле вполне могло быть и хуже: двое других членов комитета могли оказаться отморозками вроде тех, которые гнобили Харуюки в первом классе. Так что ему еще стоило бы поблагодарить судьбу.

Так себя утешая, Харуюки снова принялся разглядывать вольер.

Скопившейся на полу листвы они и половины не убрали. На часах в правом нижнем углу поля зрения было 4:15. Из школы полагалось уйти не позже шести часов, так что время еще было, но, похоже, бороться с черным слоем, почти превратившимся в землю, одной лишь бамбуковой метлой просто бесполезно. Если, конечно, всерьез стремиться вычистить этот вольер.

– …Ну, все равно за один день тут не управиться. Опять же, и зверей тут нет… – пробормотал Харуюки и бросил метлу на землю. Можно убить время до закрытия школы какой-нибудь игрой, сделав вид, что усердно трудился, но не закончил, а завтра уже продолжить с новыми силами. С этой мыслью он приготовился сесть на выступ у основания школьного забора – как вдруг.

Она тоже.

Едва эта мысль мелькнула у него в голове, Харуюки застыл на месте.

Она, Черноснежка, тоже наверняка еще не ушла домой. Наверняка она сейчас сидит в далеком кабинете студсовета и усердно работает над подготовкой к школьному фестивалю, который будет в конце месяца. И Тиюри, и Такуму тоже. Одна на беговой дороже, другой в додзё – оба упорно тренируются.

– …Все каждый день после уроков заняты делом…

Харуюки вздохнул и уставился на свои грязные руки. Даже если он здесь и сейчас будет стараться изо всех сил, никто его не похвалит, никто ничего не даст. Если так, для чего вообще нужны послеурочные занятия?

Черноснежка когда-то говорила, что вошла в студсовет, чтобы взять в свои руки школьную локальную сеть – ей это было нужно как Бёрст-линкеру; но Харуюки чувствовал, что это не единственная причина. И Черноснежка, и Такуму, и Тиюри – все трудились, чтобы доказать что-то самим себе. А он, Харуюки, меньше часа назад приняв решение вкладываться по полной во все, чем занимается, уже готов бросить свое дело.

– …Блин, какой же я…

Глубоко вздохнув, Харуюки нагнулся и подобрал метлу.

Поработав пять минут и выметя из вольера те листья, которые смог, Харуюки остановился и задумался.

Если что-нибудь придумать, чтобы повысить эффективность, это же не будет считаться халтурой. Чтобы успеть разобраться со слоем сгнившей листвы до того, как Харуюки придется покинуть школу, нужны подходящие инструменты и способы. Первое, что ему пришло в голову, – смыть все большим количеством воды; однако ближайшим источником воды – прямо рядом с вольером – был всего лишь маленький краник; эта вода предназначалась для того, чтобы поить животных.

На всякий случай Харуюки его открыл, но вода потекла тонкой струйкой; чтобы наполнить хотя бы ведро, уйдет бог знает сколько времени. Изо всех сил ломая голову, Харуюки наконец вспомнил, что председателям комитетов положен больший, чем обычным ученикам, доступ в школьную сеть.

Вызвав с виртуального рабочего стола карты школьной территории, Харуюки для начала убрал всю информацию об инфраструктуре, кроме водоснабжения. К вольеру шла лишь тоненькая голубая линия, но совсем недалеко, судя по всему, проходила большая труба, и там был кран. Кликнув по этому месту, Харуюки принялся вертеть головой и возле стены школьного здания в трех метрах от себя обнаружил стрелку вниз с индикатором ДР[14].

вернуться

14

То есть «дополненная реальность».