И потом – черный оверрей тех «Дарк Блоу» и «Дарк Шота» действительно ведь похож на ауру тьмы, которая постоянно окутывала Доспех бедствия…
Он сидел на твердом пластмассовом стуле и дрожал. Правда это или нет, но слухи расходятся. Если в то же время будет расходиться и ИСС-кит, ярость влюбленных в Ускоренный мир Бёрст-линкеров непременно обрушится на Харуюки, Кром Дизастера шестого поколения. Драгоценная договоренность между зрителями гонки через «Гермес Корд» рассыплется. Скорее, именно они посчитают, что Харуюки предал их, и будут ненавидеть его сильнее всех.
– …Почему же… такое… – беззвучно пробормотал Харуюки, слушая доносящийся издалека звонок на урок.
Когда и где его положение начало становиться таким опасным? Как будто где-то в другом месте – не на совещании семи королей, где принималось решение, – какая-то невидимая сила загоняла Харуюки в угол. Действительно ли все, что было, – лишь цепь неудачных случайностей? Или же чьи-то целенаправленные действия?..
Если последнее, то этот кто-то действует очень подготовленно и продуманно, собрав всю доступную информацию; и Харуюки припоминал одного такого. Поступивший в среднюю школу Умесато этой весной «грабитель», попытавшийся своими дьявольскими интригами отобрать у Харуюки все.
Кинув быстрый взгляд на потолок – в том направлении, где были кабинеты первоклассников, – Харуюки тут же качнул головой.
Нет, это никак не может быть он. Он потерял все бёрст-пойнты, его копия «Brain Burst» была принудительно деинсталлирована, и он забыл все, что относится к Ускоренному миру. Харуюки говорил с ним на следующий день после их решающей битвы и лично обнаружил это скрытое правило.
Но. Что если эти методы он перенял у кого-то еще?
Что если теперь этот «учитель» действует сам?..
– Хару.
От хлопка по правому плечу Харуюки чуть не подпрыгнул. Рывком повернул голову – и уткнулся взглядом в удивленно моргающие позади очков в синей оправе глаза своего лучшего друга.
– …Таку.
– Что с тобой? Мы переходим в другой кабинет.
Услышав голос своего друга детства, а заодно товарища по легиону Такуму Маюдзуми, Харуюки переполошенно заозирался. Он и не заметил, как утренний классный час закончился и ученики стали собираться в другой класс. Первым уроком во вторник была музыка, и, естественно, необходимо было перейти в звукоизолированный музыкальный кабинет.
– А… а, ну да.
Глядя на поспешно вскочившего Харуюки, Такуму вдруг нахмурил брови. Склонившись к самому его уху, он прошептал:
– Хару, если ты беспокоишься, что за тебя назначат награду, то мы же тебе еще вчера сказали: не беспокойся. Мы с Ти-тян, и Фуко-сан, и, конечно, командир – мы все тебя защитим.
– А, аа… прости, но меня именно это и беспокоит…
Кое-как улыбнувшись, Харуюки зашагал из класса. На ходу он думал.
Такуму, вероятней всего, еще не знает ни про «ИСС-кит», ни про слухи, что эти штуки – копии Кром Дизастера. Но когда он после уроков займется рутинными дуэлями, то наверняка услышит. Лучше бы ему все рассказать до того, как это произойдет. Да – не только ему, но и Черноснежке, и другим членам легиона.
Харуюки пихнул локтем идущего рядом по коридору Такуму и тихо прошептал:
– Слушай… сегодня после секции приходи ко мне домой. Хочу тебе кое-что рассказать, но, думаю, в школе времени не хватит.
– …Хорошо.
Ощущая прилив благодарности к Такуму, который не стал задавать лишних вопросов, а просто кивнул, Харуюки добавил:
– Тию тоже скажешь, хорошо? А я пошлю мэйл семпаю и Фуко-сан.
– Когда?
– Нууу… в полседьмого.
– Ясно.
Лишь после этого быстрого обмена короткими фразами холод, цеплявшийся за хребет Харуюки, наконец-то ушел. Резко сцепив руки, Харуюки мысленно сказал себе:
Я не проиграю. Ни за что не проиграю. У меня такие надежные друзья. Кто бы там что ни затевал, в какую бы задницу я ни угодил, я не сломаюсь. Ни за что.
Однако в следующий миг… Такуму произнес нечто столь ужасное, что Харуюки показалось, будто в его мыслях что-то с хрустом переломилось.
– Кстати, Хару. На музыке сейчас у нас будет сольное пение; надеюсь, ты занимался?
Глава 8
После уроков.
К сольному пению на музыке (первом уроке) прибавилась еще и пытка софтболом на физкультуре (пятом уроке), так что Харуюки плелся к вольеру на заднем дворе школы в состоянии полного физического и эмоционального опустошения.
Чистка была закончена; в файле-журнале живого уголка на сегодня значилось одно мероприятие, причем только для председателя, то есть для Харуюки. Он лелеял слабую надежду услышать слова благодарности от своих коллег Хамадзимы-куна и Идзеки-сан, которых вчера отпустил пораньше, но все, что он услышал, – это простое «Хорошо поработал, пред» и «Годно».
– …Ничего, ничего, настоящий мужчина трудится не ради благодарности…
Бурча себе под нос, Харуюки подошел к вольеру в тени старого школьного здания.
Благодаря одному-единственному солнечному дню плитки, которыми был выложен пол вольера, идеально высохли. Гора старых листьев перед металлической сеткой тоже прилично подсохла; если так пойдет и дальше, то уже завтра ее можно будет запихать в мешок и отнести в мусорку.
Какое-то время Харуюки просто стоял перед вольером и смотрел, наслаждаясь результатами своей работы.
И поэтому, когда в центре его поля зрения вдруг возникло окно с запросом соединения ad hoc, он удивился точно так же сильно, как и вчера. Растерянно заозирался и тут же обнаружил чуть поодаль маленькую человеческую фигурку. Ровная челка, хвостик на затылке. Белоснежное платье школьной формы, за спиной – коричневый ранец. Четвероклассница начального отделения школы Мацуноги Утай Синомия.
– А, э… здравствуй.
И он поспешно нажал кнопку «ОК». Тотчас перед ним развернулось окно чата, и в нем стремительно возникли слова:
«UI> Здравствуй, Арита-сан. Прошу прощения, что задержалась. Я обратилась к здешней администрации с просьбой принять оборудование и зарегистрировать данные, однако это потребовало времени».
Как всегда, дьявольская скорость печати: Харуюки даже глазом не успел уследить за появлением этой фразы. Он прочел ее дважды, но все равно не въехал и, подняв голову, спросил:
– Эээ… принять оборудование? Какое оборудование?..
В этот самый миг он заметил у ног Утай довольно крупный ящик-переноску. Сделан он был, похоже, из пластмассы, и что там внутри, видно не было. Но, похоже, его принесла Утай, и это было, по-видимому, трудно.
– А, вот это? Тебе помочь достать? – предложил Харуюки и шагнул к переноске. Но Утай почему-то быстро выставила перед собой правую руку, одновременно одной левой напечатав:
«UI> Это не то. Я прошу прощения, но мне хотелось бы, чтобы к этому ящику какое-то время никто не приближался. Причину я позже объясню. А оборудование… похоже, как раз доставили».
Едва она произнесла… то есть напечатала эти слова, как Харуюки услышал хруст шагов. Повернув голову, он увидел молодого парня в униформе курьерской службы. На плечах он нес две длинных и тонких штуки, смахивающих на бревна.
– Куда это поставить, сюда?
На слова курьера Утай проворно задвигала обеими руками. Похоже, к этому парню она тоже подключилась ad hoc.
«UI> Да. Если Вас не затруднит, вот сюда, в вольер, пожалуйста. Одно к левой стене, второе к правой, будьте так любезны».
– Хееей, – жизнерадостно ответил курьер и зашагал вперед. От стволов длиной где-то метр восемьдесят каждый, которые он нес на плечах, отходило несколько искривленных веток. Эти штуки не «смахивали на деревья» – это и были древесные стволы. Листьев на ветвях не было, у основания стволов виднелись массивные подставки. Это были явно не натуральные деревья, а искусственные.
Войдя вместе со стволами в открытый вольер, курьер поставил их поодаль друг от друга и обернулся. Утай стала печатать точные указания: