Выбрать главу

Немеет время, телефонный сбой,

Который порождается молчаньем,

Кружится обездолено грачами,

Над снежною тоскою городской.

А я сквозь страх и стылость ноября,

Иду, открещиваясь от истерик,

А яблоки спешат меня уверить,

Что и они надеждою горят.

ЖДИ

Город, словно рыба в молоке,

В выхлопном тумане от ракет,

В окнах глаз тревожная истома.

Не горят в безмолвном далеке

Слёзные огни аэродрома.

Декабрят холодные дожди,

И напитываясь каплями вражды,

Город стонет в горьком исступленье…

Но назойливо дождинки шепчут: «Жди

Искупленья, исцеленья, избавленья!»

ГОРLOVEКА — ЭТО НЕ ПЕСНЯ

ДЕКАБРЬСКИЙ ДИПТИХ

1. ПЕССИМИСТИЧНОЕ

Был снег похож на липкий детский страх,

И ягоды дрожали на кустах,

И разводил декабрь сплошную слякоть.

И город жался на семи ветрах,

Он горечью и порохом пропах,

Что без причин хотелось выть да плакать.

Не пощадило это время нас,

Но всё пройдёт в определённый час,

Мой город верит, цепь тревог прервётся…

Поплыл декабрь, и дождь пускался в пляс,

В грязи тонул замученный Донбасс,

Тоскою веяло из угольных колодцев…

2. ОПТИМИСТИЧНОЕ

Декабрь задорен, он на кураже

Морозит ягод красное драже

И каждый миг седым сквалыгой ценит…

Пусть город опустевший порыжел

На твёрдом миро-русском рубеже

У века шебутного на прицеле.

Но город знает — скоро новый год,

И он пускается в сплошной водоворот

Наивных действий, праздничных желаний.

Приободрившись, бегает народ,

И мира, как ребёнок сказку, ждёт,

И ищет чуда в голубом экране…

ГОРЛОВСКОЕ РОЖДЕСТВО

Опять январь теплом стреножен,

Теряя привкус волшебства,

Пора свои шаги итожить…

А в город от Семидорожек

Приходит праздник Рождества.

Мычат волами терриконы,

И блеют звёзды с небеси…

Мой город зверем стооконным

В молитве светлой окрылённо

Взывает: «Господи, спаси!»

ИЮНЬ

Слава Богу, мы дожили до июня!

Май растаял восковой свечой.

Есть проблемы, но они не в счёт.

Светит мне ресничка новолунья,

И акаций аромат течёт.

Всё, что есть, — смиренно принимаю,

Отметая скорбный свод потерь.

И небес мерцающая твердь

Возглашает, что любовь земная

Не желает больше верить в смерть.

ВСЯ МОЯ ЖИЗНЬ

Город, где шахтною пылью дышалось легко,

Я, как волчонок, впитавший его с молоком,

В мир прорастал, наполняясь его соучастьем,

В этом великом краю пролетарского счастья.

Позже я пил этот город донбасским дымком.

Город, где ртутных карьеров раскаты неслись,

Где вагонетки канатки, взлетевшие ввысь,

Были нам символом крепкой советской эпохи.

Я этот город теперь собираю по крохе,

Горловка — это не песня, а вся моя жизнь.

РАССВЕТ

Когда Венеры томный взор остыл,

Мои желанья сдержанно просты,

Когда окраины легкоранимы,

Я вижу с безмятежной высоты,

Как всходит солнце в дыме коксохима,

Как распускается рассвет неумолимо

Над куполом насыщенно-густым,

Перетекая через блокпосты…

И в этот миг мне хочется уже

Смотреть, как мир июньский порыжел,

Уткнувшись в чабрецы и молочаи.

А ветер на каком-то кураже

Врывается в зарю, не замечая

Что будет день, по-прежнему отчаян,

Сражаться на невидимой меже…

Без злобы, без огня, без новых жертв.

ГЛУБОКАЯ

Душной ночью желтоокой

Вдруг настала тишина.

Снится раненой Глубокой,

Что окончилась война:

Дышат улицы цветеньем,

Голосами детворы,

Наслаждаясь птичьей звенью,

Негой солнечной поры…

Но вспорхнёт рассвет жар-птицей –

Ухнет канонады вой.

Мир Глубокой только снится

В этой пляске огневой.