Неделя прошла как будто вечность. Бессчетное количество женщин, дьяволиц, смена по щелчку пальца, по поднятой брови, по напрягшейся спине… Чем больше блаженствовал Сатана, тем больше рвалось моё сердце… Мне казалось, что я умерла в эту неделю. Мне казалось, что я его возненавижу и обязательно что-нибудь сорву. Но я всё также любила и была безупречна. И даже чуточку больше… Я никогда так не уставала, никогда не испытывала такого облегчения, когда мучения для меня были завершены. Мой отдел во всю праздновал окончание очередной Вакханалии с распитием глифта и танцами на столах, невоздержанными объятиями и пьяными братаниями.
Найдя подходящий момент, я выбралась из кабинета, плотно прикрывая за собой двери, которые впрочем не скрывали буйства праздника, и поспешила в свои покои. Люцифер давно уже спал, а мне не хотелось. Я хотела вылезти из своего узкого делового костюма, принять душ и, улетев, просидеть у водопада на одном из летающих островов всю ночь до утра. Я сняла туфли и бесшумно добралась до своего этажа. Выйдя в поворот к комнатам, я замерла. Покои Господина был открыты, а сам он стоял, опираясь ягодицами о свой огромный стол. Его ладони сжимали столешницу. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он поднял руку и взмахнул ею, приглашая меня к себе. Я судорожно сглотнула, но прошла к нему, медленно преодолев расстояние. Дверь за мной закрылась. Я в нерешительности застыла. Руки скрещены на груди. Я осмотрела ставшее родным лицо, не зная, доволен ли он.
— Подойдите, Виктория, — проговаривает. Голос также беспристрастен.
Делаю шаг. Уголок рта мужчины приподнимается в улыбке. Понимает как игру моё сомнение?
— Ближе, — голос становится густым и тут же добавляет, — я не кусаюсь…
Ирония, лукавство, но нотки властности, их я ощущаю даже позвонками; должность накладывает отпечаток.
— То, что я испытал на этих Вакханалиях, я не испытывал, пожалуй, никогда…
Слышу его слова как музыку для своих ушей и губы невольно расплываются в довольной улыбке. Он продолжил:
— Мне казалось, что я всеми этими женщинами… любим.
Я вздрогнула и мне захотелось выкрикнуть:
«Да, черт тебя возьми, потому что я тебя люблю. Женщины всего лишь куклы в моих руках, это я была в каждой из них, это я управляла ими, чувствуя то, что тебе нужно».
— Мне бы хотелось поощрить вас. — И снова теплые карие глаза скользят по мне испытующе.
— Ваши лестные отзывы — уже награда для меня. — Голову чуть склоняю.
— Вы отказываетесь? — сказано спокойно, но я чувствую подступающую грозу. — Нельзя отринуть то, что тебе предлагает Господин.
— Нет, господин. Я приму все, что вы пожелаете дать мне. — Но сказано не господину, а моему любимому мужчине.
Его взгляд скользнул по моей фигуре и остановился на бедрах.
— Поднимите юбку так, чтобы я мог видеть ваше нижнее белье. — Предложение. Нет, скорее всего приказ, который застал меня врасплох.
Медлить было нельзя. Я подняла полы предмета одежды, обнажая бедра и черные кружевные трусики, стремительно намокая внизу. Он опустил руки и вновь его ладони на столешнице. Взгляд задерживается на бедрах и треугольнике внизу.
— Подойдите ближе. — Приказ, и я вижу, как его ладони сжали столешницу, когда я сделала шаг, практически соприкасаясь своими обнаженными бедрами его в брюках, ощущая холодный шелк на своей коже. — А теперь ниже.
Я вся трепещу и начинаю краснеть, видя его широкую улыбку, но, подчиняясь, становлюсь на колени перед ним. Моя ладонь тянется к брюкам, но его не дрогнувший голос словно бы топит в своем бархате:
— Положите вашу ладонь вниз и ласкайте себя.
Взгляд вверх — мой, взгляд вниз — его, бровь выгнута вопросительно. То, что под брюками, стремительно распирает в области паха. Я прикасаюсь к себе, лаская, не отрывая от него взгляда, видя, как радужки его карих глаз взрываются красной волной, будя в нем нечто животное. Из меня вырвался пучок энергии, обдав его ноздри запахом жасмина. Он сглотнул шумно, а в глазах мелькнуло нечто похожее на страх. Секунда и он совладал с собой.
— Опустите белье вниз. — Хрипота выдает возбуждение. Спешу исполнить приказ. — Ласкайте себя. — Жадные глаза скользят по мне, устремляясь вниз, любуясь моим желанием, а я ублажаю себя, боясь выдать стон, зная, что он этого не любит, поощряя отклик только тогда, когда он находится в женщине.
Я почти уже на грани и тут слышу резкое:
— Нет, только когда я позволю.
Я отдернула руку, даже не пробуя возражать. Низ живота тоскливо отозвался. Он удовлетворенно улыбнулся, а мои руки потянулись к его паху, шумя молнией, бряцая ремнем, обнажая его бедра. Он был возбужден зрелищем меня? Или я не насытила его во время Вакханалий? Сатана словно слышал мои вопросы.
— Это поощрение от Господина, распорядительница. Вы доставили мне блаженство.
Мне остается только кивнуть. Вновь взгляд вверх и наши взоры скрестились. Не смело, языком я обвела головку, чувствуя его дрожь. Потом вобрала в себя целиком весь орган и вновь выпустила, любуясь пульсирующей венкой, вздувшейся от напряжения. Мои губы вновь сомкнулись на нём и стали ритмично ласкать. Мои ладони легли на его бедра, а его сжимали столешницу. Я доставляла ему удовольствие, ожидая от него тоже ласки, но её не следовало, вместо этого он позволительно произнес, хрипя на последнем слове:
— Я хочу, чтобы вы кончили, Виктория.
Моя рука опустилась вниз, ощущая сильную влагу, растекшуюся вниз по внутренней стороне бедра. Мне хотелось простонать, но я сдержалась, лаская себя и его одновременно.
Опять игра? Ни слова от него, ни возгласа, ни стона, но я знала, что ему нравится. Мне хотелось прикасаться к его губам. Я вспоминала все, что было между нами. Помнит ли он? Вновь мой взгляд вверх, вижу его откинутую голову назад, чувствую на языке пульсацию и горячую терпкую жидкость, проскальзывающую в горло… Я покорна и в этом. Следом за ним заканчиваю и я, ощущая, как наши тела дрожат от того, что сейчас произошло…
Продолжаю стоять на коленях. Он поправил на себе одежду. Вновь ладони, сжимающие столешницу.
— Приведите себя в порядок и идите отдыхать. Вы заслуживаете это как никто другой, — говорит он, тут же добавляя: — Со мной очень трудно…
Встаю, оправляя одежду, скользя руками по телу, замечая на секунду его заинтересованный взгляд, и тороплюсь покинуть покои Сатаны, размазывая по щекам слезы. Поощрение, превратившееся в пытку для меня.
Комментарий к Глава 3. Вакханалия
Эстетика - https://vk.com/wall-194439725_2088
https://www.instagram.com/p/CIVIlzppi47/?igshid=1qyhm52pvc29a
========== Глава 4. Узел ==========
— Если тебе нечего сказать в свое оправдание, лучше промолчи, — немного нервно проговариваю я, отчитывая демона, работающего в моём отделе, неотрывно следя за реакцией Господина, попутно устраняя какие-нибудь мелочи, портящие идеально выписанную картину Вакханалии.
— Понял, Виктория, больше не повторится, — виноватый голос.
Молчание. Всплеск эмоций Господина. Ему настолько же хорошо, как мне сейчас плохо. Я дрожу как осиновый лист, умирая каждый раз, когда ему хорошо… Сатана не приходил ко мне. Он словно бы забыл, словно бы не знал, а может быть не хотел… Скорее всего не хотел. Вакханалии, что я устраивала ему, полностью поглощали его. Он был заворожен словно ребенок, видящий перед собой диковинные сласти. И многочисленные дьяволицы в его окружении, которым он уделял внимание… Без права на ревность, без права на упрёки, ибо какие упрёки, если вся моя вечность лежит на алтаре блаженства Господина. Я думала, что привыкну, а его многочисленные связи сотрут любовь из моего сердца. Однако я любила его ещё больше, любила и умирала, истекая слезами внутри, словно чаша наполнявшаяся болью и горечью. Так можно было бы сойти с ума и я бы сошла, если бы не поддержка Геральда и материнская привязанность к Люциферу…