- Алиса! Умоляю, не делай этого, - закричал Восол, словно поведение принцессы было для него настоящей пыткой.
- Орёл! - сквозь слёзы отозвалась принцесса. - Я не смогу жить без тебя. Даже если ты защитишь меня сейчас ценой своей жизни, в этом не будет никакого смысла.
- Алиса... - голос Восола надрывался от всхлипов. Перед лицом настоящей любви даже бесчувственный тёмный рыцарь мог проливать слёзы.
Я же в свою очередь мог лишь слегка ошеломлённо наблюдать за этой парочкой, что слезами и соплями довели себя до невероятно жалкого состояния. Я даже представить себе не мог, что когда-нибудь в своей жизни мне придётся стать свидетелем подобной сцены, что была словно бы напрямую вырвана из какой-то ультра-классической романтической драмы. Причём сам я чувствовал себя последним злодеем, что поставил перед собой цель разлучить двух трагически влюблённых друг в друга людей!
Вы должно быть шутите! Я рыцарь, что отправился спасать принцессу, или вы уже забыли об этом?!
- Господин, отведенные на трансформацию три часа истекли. Вы желаете заплатить дополнительным объемом крови и продлить трансформацию?
Я шёпотом ответил Священной Кольчуге Драконов:
- Нет. За последний месяц я трансформировался трижды. Если так дальше и продолжу, то точно заработаю себе анемию. Да и, даже если я сохраню трансформацию, это дуо так жалостливо хныкает, что не только у меня, у любого бы руки опустились, и он так и не смог бы найти в себе силы убить.
Выйдя из своей трансформации, первое, что я сделал, это пригрозил:
- Я запрещаю вам обоим рассказывать кому бы то ни было о моей истиной личине. Так же вам запрещается упоминать мою маскировку ассасина, иначе...
Алиса, похоже, и без того уже была напугана до чёртиков. Она лишь крепко прижала к себе возлюбленного и отчаянно закричала:
- Я сделаю всё, что угодно, если ты пощадишь Орла!
Прежде чем услышать ответ тёмного рыцаря, я с помощью элементального зрения осмотрел ближайшую местность и обратил внимание, что элемент тьмы уж больно быстро покидает тело тёмного рыцаря. Похоже, что из-за своих ран он сейчас был в поистине плачевном состоянии. Если я просто отпущу его в таком состоянии, он вполне может грохнуться где-нибудь замертво, так и не дойдя до Собора Бога Теней, хех...
Я тут же наложил на него "финальное исцеление", тем самым исцелив большую часть его ранений.
Наверно, из-за того, что они были шокированы моей добротой, Восол и Алиса, потеряв дар речи, молча уставились на меня. Сохраняя вокруг себя нарочито-мистическую атмосферу, я безразлично заявил:
- Прочь с глаз моих. Можешь не беспокоиться, я доставлю твою дорогую принцессу к её мамочке в целости и сохранности.
Даже после моих слов Восол не сдвинулся с места, по всей видимости не решаясь так просто довериться мне.
- Если бы я тогда пошевелился, - аккуратно начал он, - вы действительно отрезали бы принцессе руку?
- Разумеется, отрезал бы. Иначе ты бы отрезал руки мне, - тут же ответил я.
Восол умолк, всем видом показывая, что теперь у него было ещё меньше желания куда-либо уходить.
Я же невозмутимо продолжил:
- Однако, воспользовавшись ею как заложницей и тем самым обездвижив тебя, а затем избив до полусмерти, я бы вернул её руку на место с помощью магии света.
После этих моих слов Восол тяжело вздохнул, после чего заявил:
- Я верю вам, сэр.
Ну, это, конечно, хорошо, что ты мне веришь и всё такое, но откуда взялось это "сэр"? С чего это вдруг ты начал разговаривать со мной в такой уважительной манере? Будучи немного ошеломлён этим, я начал прикидывать в голове. Этот парень ведь не специально ставит меня на пьедестал, чтобы чтить как, своего рода, вечного злейшего врага, ведь нет?
Пока я размышлял над этим, Восол обратился к своей принцессе:
- Алиса, дождись меня, так как я обязательно вернусь, чтобы официально попросить твоей руки.
Алиса же ответила обиженным тоном:
- Но разве ты сам не говорил, что Безмолвные Орлы не имеют право жениться на ком-либо? Мы же решили сбежать с тобой именно из-за того, что Собор никогда бы не позволил тебе сделать мне предложение...
Восол лишь улыбнулся:
- Раз уж "эта персона" лично велела мне сделать тебе предложение, никто в Соборе не посмеет опротестовать это решение.