— Кто это «мы», о которых ы все время говоришь?
— Роуэн и я.
— Неужели у тебя нет другого занятия, кроме сплетен обо мне за моей спиной? Типа: «О, я не знаю, найди Алану и сделай все, что попросит дедушка» — Кэл, избегающий своей бывшей девушки, продержится недолго, особенно когда дедушка наложит ограничение по сроку на пункт о наследстве. Он должен связаться с ней к концу года, если планирует когда-нибудь получить свою часть акций компании. После всех огорчений, которые он причинил мне из-за моей роли, самое меньшее, что я могу сделать, — это напомнить ему о его безынициативности.
У него тикает челюсть.
— Это не сработает.
— Что?
— Ты пытаешься поднять меня, потому что защищаешься из-за Айрис.
— Почему я должен чувствовать необходимость защищаться?
— Скажи мне, ведь ты сам сказал, что тебе все равно, на ком жениться, лишь бы они были… Повтори, как ты это сформулировал? — Он постукивает себя по подбородку. — Ах да. — Практичная, плодовитая, и ее лицо считается достаточно пропорциональным, чтобы считаться привлекательным. — Мои пальцы, сжимающие стакан, сжимаются сильнее.
— Я знаю, что сказал.
— Не похоже, чтобы он хорошо старел, не так ли? — Моя челюсть сжимается.
—Какой смысл поднимать эту тему?
— Я упоминаю об этом как предупреждение. — Я молчу, вместо этого делая большой глоток своего напитка.
— Ты можешь быть моим братом, но Айрис — мой лучший друг. И хотя я хочу, чтобы ты преуспел и стал генеральным директором, я не позволю тебе уничтожить ее в погоне за тем, что, по твоему мнению, может сделать тебя счастливым. — Я бросаю на него скучающий взгляд.
— Если Айрис обеспокоена, она может поговорить со мной сама. Ей не нужно посылать за мной своего сторожевого пса.
— Ее это не волнует, но меня это волнует.
— Если это то, что влечет за собой дружба, я понимаю, почему мне лучше без нее. — Его губы сжимаются в тонкую линию.
— Не разбивай ей сердце. — Из меня вырывается тихий смешок.
— Это должно волновать тебя меньше всего.
— Конечно, я волнуюсь. Ты бессердечный ублюдок, который не знает, как заботиться о ком-то еще.
— Я помог вырастить тебя, и ты оказался достаточно приличным. — Его челюсть сжимается.
— Мы — твоя кровь. Ты вынужден любить нас, хочешь ты этого или нет.
— Кровь ни хрена для меня не значит. Ты лучше всех должен это знать. — Забота о моих братьях не имела ничего общего с нашей общей ДНК. Перед смертью я пообещал маме, что буду рядом с ними, и выполнил свою часть нашей сделки, невзирая на личные последствия.
Он со вздохом отводит взгляд.
— Просто позаботься о ней.
Мое сердце сильнее колотится в груди, когда я пересматриваю весь этот разговор. Холодок пробегает у меня по спине.
— Ты в нее влюблен? — Вопрос выходит гораздо более взволнованным, чем мне бы хотелось.
Его глаза сияют, когда он смеется.
— Нет.
— По какой-то причине мне трудно в это поверить. — Судя по тому, как он говорит о ней, было бы глупо думать, что они были исключительно платоническими.
— Мы поцеловались однажды.
Кровь приливает к моим ушам, и я чувствую, как краснеют кончики.
— Ты что? — Смертельность в моем голосе заставляет Кэла посмотреть мне в глаза.
— Это была ошибка.
— Черт возьми, так и должно быть.
Стеклянный стакан под моей рукой дрожит от того, как сильно я сжимаю. Уголки его губ изгибаются.
— Я знал, что ты ревнуешь.
— Как будто я могу ревновать кого-то вроде тебя. — Он подмигивает.
— То, как ты выглядишь, будто хочешь меня убить, говорит об обратном.
— Пытки — мой любимый метод мести, чтобы ты знал. — Он расплывается в широкой улыбке.
— Если тебе от этого станет легче, поцелуй был ужасен.
И как, черт возьми, это должно заставить меня чувствовать себя лучше? Я не могу выкинуть из головы образ их поцелуя, как бы сильно я ни старался стереть из памяти последние пять минут этого разговора.
Почему это беспокоит тебя в первую очередь? Потому что она сказала мне, что они просто друзья.
Правильно. Ты продолжаешь говорить себе это.
— Ты действительно продаешь мне идею жениться на ней, — отвечаю я сухим голосом, несмотря на пылающий во мне гнев. Его грудь сотрясается от тихого смеха.
— Она тут ни при чем. Я был пьян, а она одинока. В результате получилось, мягко говоря, неловко.
— Она была одинока?
— Ее дружба со мной должна была стать твоей первой подсказкой.
— Я не знал, что она так себя чувствует.
— Что? Ты ожидал, что она заговорит с тобой об этом? В отличие от остальной части человеческого населения, тебе нравится быть одному.
Я прикусываю язык, чтобы не сказать слишком много. Привыкание к чему-то не означает, что мне это нравится. Я просто научился предпочитать его альтернативному варианту, который включает в себя под пускание людей слишком близко. Какой смысл, если они все равно всегда уходят?
Я делаю глоток своего напитка, чтобы смыть горький привкус слабости со рта.
— Поцелуй ее еще раз, и я с удовольствием оторву твой язык от горла. — Он поднимает руки.
— Единственная причина, по которой я рассказал тебе о нашем поцелуе, — это чтобы ты перестал думать, что я хочу навредить ей. В таком виде она меня не интересует.
— Потому что поцелуй был ужасен — повторяю я голосом, лишенным каких-либо эмоций.
— Потому что она никогда не должна была стать моей.
Чертовски верно, она не будет. Фальшивый брак или нет, Айрис суждено быть с одним мужчиной и одним мужчиной являюсь.
Я.
Глава 8.
АЙРИС
— О, отвали. Не могу поверить, что я так рано проснулась из-за этого дерьма!
Я вскакиваю с кровати. Мне требуется несколько секунд, прежде чем мой дезориентированный мозг осознает тот факт, что я сплю в доме Деклана.
Мой дом.
Я провожу рукой по смятым простыням, пытаясь разгладить следы того, как я ворочалась всю ночь. Спать на новом месте всегда странно, но спать в одном доме с моим боссом? Я все еще не до конца обдумала эту идею. Может быть, потому, что я все еще пытаюсь смириться с тем, что вся моя жизнь перевернулась с ног на голову.
— Еще одна задержка дождя?! С каких это пор стюарды боятся летнего ливня? — Раскатистый голос Деклана заставляет меня вскочить с кровати. Я проверяю время на своем телефоне и стону.
— Шесть утра? — Это должно быть тяжким преступлением — будить кого-то так рано в свой единственный выходной.
Деклан — это все о правилах, так что, может быть, пришло время мне ввести в действие несколько своих собственных, начиная с тихих часов между 11 и 7. Я быстро снимаю шляпку, поправляю волосы и меняю пижамные шорты на леггинсы, прежде чем выбежать за дверь.
Дом Деклана — это лабиринт длинных коридоров и пустых комнат без цели. Единственная причина, по которой я могу быстро найти его — это то, что я иду на звук его голоса в пещеру человека.
Большую часть стены занимает массивный телевизор, установленный так, чтобы с глубокого дивана открывался прекрасный вид, в который мне хочется погрузиться. Деклан меряет шагами пространство между телевизором, транслирующим какое-то спортивное событие, и кофейным столиком, уставленным закусками.
— Это что, мимоза? — Ужас в моем голосе невозможно укротить.
Все, что я могу сделать, это уставиться на него. Кажется, я не могу найти других слов, чтобы описать сцену передо мной, кроме потусторонней. Мимозы. Пончики. Незажженная сигара рядом с полупустой бутылкой шампанского.
Что, черт возьми, происходит?
Деклан останавливается, и его глаза встречаются с моими. Я прикусываю язык, чтобы убедиться, что это не сон. Боль мгновенна, делая этот момент невероятно реальным.