— Не дрейфь шаман, прорвемся! Вместо денег сгодится жемчуг. Сколько надо для побега, столько и наловим. А полиция, — Тревол показал всем присутствующим свой могучий кулак, — нас не возьмет, особенно с тем пулеметом, что есть на шхуне. Дадим пару очередей, фараоны и обделаются.
— Мне нравится, — встала на сторону Джека Сесиль, — а то пока с Хорхе и капитаном договоришься, всю жизнь можно прохлопать.
— Молчала бы, из-за тебя, нас всех, чуть не расстреляли, — шаман попытался спихнуть плечом Сесиль с подоконника на улицу — но она чертовка, проскользнула у него под локтем в кабинет.
— Как, когда, почему? — на всякий случай Костик сделал шаг в сторону от неблагонадежной девицы.
— Ты не улыбайся, а рассказывай, люди-то ждут, — шаман ухватил Сесиль сзади за юбку. — С год назад она подговорила Абрамсона, был у нас такой лопух. Наподобие тебя Джек, целыми днями бредил, как ему сбежать с острова. Сесиль значит, отвлекала и ублажала охранника, а Абрамсон капитана вырубал. Шхуну захватили, обрадовались — «Свобода!». Еще один дурак нашелся к ним примкнул, и они втроем поплыли. А через неделю Сесиль вернулась под конвоем полиции. Но уже без Абрамсона с Лукасом. Тех бедолаг говорят, пристрелили на месте. И началось! Мордобой — истязания, мордобой — истязания. Гарисон лично всех допрашивал. Все заговор против себя искал. На силу оправдались. Правда, потом Боби от побоев помер. — Губернатор погладил шрам на предплечье. — Наверное, каждому полицейскому раз по десять пришлось дать, чтоб не грохнули, а про Гарисона и не говорю, тот еще извращенец.
— Да, неприятные у него игрушки, — в последнем пункте обвинения Сесиль была согласна с шаманом.
Вовлеченные в перепалку поселенцы не заметили, как тихо и бесшумно к ним подкрался, а затем и обложил со всех сторон дождь. Он был теплый, мелкий и моросящий. Такой обычно заглядывает в гости на день, а то и дольше.
— Марсель, костер! — с опозданием опомнился шаман.
Очаг посреди поляны еще дымился, но открытого огня уже не было видно.
— Опять же все залило подчистую! — губернатор схватился за голову. — Какую Марселю работу дал шикарную, всего-то за костром следить, так он и с ней не справляется. Вот где он сейчас?
— Может капканы проверяет? — Сесиль была рада, что внимание переключили с нее, на кого-то другого.
— Я же сам вчера это делал. Может он…., а ты же здесь, — сексуальный аспект тоже отпадал. — Завтра же, нет сегодня, переведу Марселя в свинарник, а Ребека вместо него пусть костром занимается!
— Не слишком ли суровое наказание? — усомнилась в правильности принятого шаманом решения Сесиль.
— Что же, предлагаешь его с тобой местами поменять. Чтобы Марсель еще и проституцией занимался! — губернатор покрутил у виска пальцем и вышел из кабинета.
Спасением очага пришлось заниматься Джеку с Костиком. Они выгребли из ямы лопатой подмоченные угли, сложили их в котел и перенесли в большую недостроенную хижину. Здесь была предусмотрена запасная яма для костра с торчащими из земли опорами-рогатинами для вертела. Обложив угли сухой травой и ветками (заранее припасенными в хижине под тростниковой крышей) Медведев с Треволом приступили к поджигу хвороста. За минуту Джек бездарно ухлопал пол коробка, после чего передал «дефективные» спички Костику. Медведеву пришлось вспомнить пионерское детство — с двух спичек он оживил капризный и ленивый костер.
Грея руки над огнем, шаман подобрел, он даже позволил шутливое замечание в адрес вернувшегося Марселя. Тот в разодранной рубашке, с разбитым носом, опираясь на палку, ковылял к хижине.
— Все-таки, Гвинет тебя побила, — губернатор повернулся к костру боком, чтобы подсушить теперь и жилетку.
— Нет, на меня напали, — болезненным голосом пожаловался Марсель. — Хотели живьем съесть. Еле отбился. Судя по боевой раскраске это, были Махиджи.
— Да ты бредешь! — не поверил ему шаман. — Мы же их еще два года назад всех перебили.
— Значит не всех, кто-то выжил, — на пострадавшей ноге Марселя были видны следы от укусов.
— Нам сейчас только войны не хватает! — шаман не заметил как брючина, касавшаяся углей, начала тлеть. — И где это случилось?
— У старого дерева за шалашом. Я прилег вздремнуть, а они втроем на меня набросились. Один стал душить, второй бить дубиной, а третий мясо с меня срывать зубами. Хорошо камень оказался под рукой. Я душителю по уху врезал, он и скопытился, а остальные со страха разбежались, — согнувшись пополам, Марсель оперся руками о землю, а затем уже осторожно улегся на нее всем телом.