— Ну нет. Дальше я терпеть его издевательства не намерен. А за меня не беспокойся, я уже все продумал, — зашептал Леха. — У меня аргументы железные, только бы Бультерьер хозяину все слово в слово передал.
— Не станет он. Сам же знаешь, он его боится до чертиков.
— Посмотрим, — возразил Леха. — А ты надежды не теряй. Прорвемся, друг!
У смотровой щели появилась тень, и тут же послышалось злобное рычание.
— Заткнетесь вы сегодня? Слышите, уже собак разбулгачили, — опасливо зашикали со всех сторон. — Нарветесь, а за вас всем от Бультерьера достанется.
Не просто так все обитатели подземной каморки называли надзирателя не иначе как Бультерьер. И не потому, что бросался на них, как собака, а потому, что поведение его предсказать было невозможно. За малейшую провинность или неповиновение он мог исполосовать любого из обитателей подвала до кровавых полос. Что выведет Бультерьера из себя в следующий раз, не знал даже он сам.
Собаки не унимались. Тихое рычание переросло в отрывистый лай. То ли друг с другом переругивались, то ли опасность учуяли. Лай разрастался, и откуда-то издалека послышался гневный окрик. На минуту он стих, и в этот момент одного из обитателей подвала начало жестоко рвать. Булькающие звуки разрывали тишину, тело сотрясали конвульсии. Собаки, учуяв это, начали носиться возле смотровой щели, роя землю, чтобы добраться до того, кто нарушил покой их хозяина. И вдруг все замерло. Собаки притихли, перестав даже скулить, обитатели подвала задержали дыхание. И лишь несчастный, обуреваемый рвотными спазмами, не мог остановиться. За железной дверью послышались шаги. Тяжеловесные, гулкие, зловещие. Дверные петли беззвучно двинулись в сторону, открывая проход, ярко освещенный электрическим светом, и на пороге выросла фигура. Это был крупный мужчина в камуфляжном облачении и в кованых армейских ботинках. В правой руке он держал тяжеловесную дубинку, знакомую каждому из находившихся здесь людей. Помимо каучуковой структуры она обладала зарядом, равным ста двадцати тысячам вольт, чем ее владелец пользовался с превеликим удовольствием. Постукивая дубинкой по свободной ладони, он несколько минут осматривал всех, а потом, медленно выговаривая слова, произнес:
— Кто-то забыл, для чего нужна ночь?
Ему никто не ответил. Несчастные лишь глубже вжались в земляной пол, стараясь стать незаметнее для своего мучителя. Он довольно ухмыльнулся и, вычленив взглядом того, кто минуту назад захлебывался рвотой, коротко скомандовал:
— Ты, выходи! Живо!
Несчастный, совершенно лысый мужчина неопределенного возраста жалобно взмолился:
— Простите, это вышло случайно. Больше не повторится, обещаю!
— Ты меня услышал, — не повышая тона, повторил мужчина.
— Я не виноват. Это все из-за пищи, — теряя самообладание, принялся причитать лысый. — Позвольте мне, я все уберу. Поверьте, ваш сон больше ничто не потревожит!
Движения дубинки ускорились. Мужчина терял терпение.
— Эй ты, тащи его сюда! — ткнув пальцем в соседа лысого, потребовал он.
Им оказался Влад, до этого ругавший Шурика за стоны. Влад подскочил на месте как ужаленный и медленно приблизился к лысому.
— Влад, не надо, — вытянул тот руки вперед, будто этим можно было остановить его.
— Прости, Сухой, таковы правила, — коротко бросил Влад. — Либо ты, либо я.
— Да будь же ты человеком! Ты же знаешь, отчего меня рвет. Почему вы все молчите? — Сухой обвел взглядом помещение, пытаясь найти хоть одного сочувствующего.
Таких было много, но Сухой знал, что заступиться за него перед Бультерьером может только один — Леха, поэтому сосредоточил все свое внимание на нем.
— Леха, ты знаешь, почему так вышло. Скажи ему. Ведь твой друг Шурик тоже умирает. Сегодня он заберет меня, а завтра наступит его очередь.
В это время Влад добрался до Сухого. Тот начал пятиться, пока не уперся в стену, и едва слышно проговорил:
— Не трогай меня, ты, ублюдок!
Но Влад не остановился. Подходя к нему вплотную, он произнес:
— Лучше не сопротивляйся. Все равно конец один, так зачем других топить?
И уже протянул руку, чтобы схватить Сухого и тащить к порогу, как позади зазвучал голос Лехи, причем на удивление твердо и громко. На фоне общего истощения это было особенно удивительно. Казалось, оби-татели подвала ноги едва передвигают, а тут такая сталь в голосе.
— Стой, Влад, не трогай его! — сказал Леха таким тоном, что тот невольно опустил руки. Затем обратился уже к надзирателю: — Вам не стоит забирать его.
Мужчина в камуфляже стоял на пороге, возвышаясь над всеми. Выходка Лехи, казалось, забавляла его. Он принялся покачиваться с носка на пятку, одновременно перебрасывая дубинку из одной ладони в другую, и миролюбиво поинтересовался: