Юрецко Норберт, Дитль Вильгельм
Условно пригоден к службе
Berlin, 2005
Norbert Juretzko, Wilhelm Dietl
Bedingt dientsbereit. Im Herzen des BND – die Abrechnung eines Aussteigers
Посвящается Карин
_Если мы хотим, чтобы люди в других странах ради нас нарушали законы и правила своих стран, то мы этим самым берем на себя ответственность совершенно особого рода. Если мы такую ответственность не можем или не хотим брать на себя, тогда нам следует отказаться от этого – и нашей собственной разведслужбе тоже.
Норберт Юрецко_
Предисловие
Федеральная разведывательная служба (БНД) обязана служить благу Германии в качестве инструмента демократического общественного устройства, предусмотренного нашей системой правового государства.
Тот, кто работает в таком учреждении, как Федеральная разведывательная служба, должен больше, чем кто бы то ни было, уметь хранить молчание и беречь секреты. От сотрудников БНД ожидается особая лояльность к государству и надежность. Тем не менее, я написал эту книгу. Противоречие? Нет, как раз наоборот.
В БНД я столкнулся как с людьми, так и с их позицией по отношению к правовой системе, которые никак не соответствуют принципам философии нашего государства. Потому я даже чувствовал себя обязанным нарушить заповедь молчания. Если бы я этого не сделал, именно это было бы для меня нарушением присяги.
В ходе моей повседневной работы в БНД я не мог не заметить, что в этой организации от демократического правового государства не осталось и следа. Потому и государство, и общество имеют полное право узнать об этом основополагающем недостатке.
Для защиты людей, участвовавших в описанных в книге событиях, я изменил имена, биографии и места действия.
За годы с 1991 по 1998 я вместе с моим партнером Фредди завербовал и вел нескольких самых результативных агентов в БНД. Основное внимание уделялось Восточной Европе и иностранным спецслужбам. Работа моих информаторов была очень важна для Федеративной Республики Германия. Но если здесь результаты их деятельности оценивались очень высоко, то в их родных странах это одновременно рассматривалось как государственная измена. И именно это обстоятельство требовало особой заботы и осторожности от БНД. Однако БНД не смогла дорасти до понимания этого своего долга. В ней хотя и любили предательство, но предателей презирали.
Таким образом, эта книга описывает предательство в самых разнообразных его формах. Сначала это измена, которую агенты совершали ради нас. Затем – предательство сотрудников БНД в пользу других разведок. Но книга рассказывает и о том, как предаются товарищество, верность и служебное рвение. И сообщает об измене в собственных рядах. О том, как политика предает собственное правовое государство. Или как президента БНД предают его самые близкие коллеги.
Если бы я не написал эту книгу, то совершил бы предательство против своей собственной совести.
Операция "Черная нога"
Все началось в теплом июле 1990 года – года больших перемен, прозванных "поворотом". Началось с необычного звонка моего тогдашнего шефа: – Даннау, как вы поживаете и чем вы сейчас занимаетесь? Есть у вас время в ближайшие дни? Возможно, на субботу и воскресенье тоже? – Спасибо за заботу, – ответил я кратко, – у меня все хорошо. В последующие дни я должен был завершить мою прежнюю работу и снова освободился бы. Ничего запланированного у меня не было. – Великолепно, – воскликнул шеф. Его голос стал серьезным и более обязывающим.
– Послушайте меня очень внимательно. Это важно. Бросайте все. Поезжайте домой и соберите все самое необходимое в дорогу. И если можно, то прямо сегодня вылетайте в Берлин. Там вы нужны Арнштайну. Вас ожидает очень ответственное задание. Пожалуйста, отправляйтесь прямо сейчас.
Вот оно и вернулось ко мне, это внутренне напряжение. Если я понадобился Арнштайну, то нечего было медлить. Я заверил шефа, что точно буду в Берлине в этот же день. Нет вопросов. – Не опозорьте там меня, и желаю удачи, – услышал я его голос, до того как он повесил трубку.
Я редко слышал, чтобы шеф был таким спокойным и одновременно таким настойчивым. Действительно предстояло что-то особенное. Вскоре после этого я уже стоял у кассы "Бритиш Эрвэйз" в ганноверском аэропорту Лангенхаген и покупал билет на самолет в еще разделенный в те дни мегаполис. Все это представлялось мне как в каком-то фильме. Во всяком случае, меня съедало любопытство – что же ждет меня в Берлине? Не прошло и трех с половиной часов, как я вышел из самолета и увидел среди встречающих два знакомых лица.
Норберт Гассинг и Герт Арнштайн улыбались мне. Я знал, что наша "фирма" направила Гассинга с еще тремя людьми в Берлин, чтобы подготовить там что-то совершенно новое. Никто об этом не говорил, но, казалось, никто этим всерьез и не интересовался. Мои чувства были раздвоенными – с одной стороны – профессиональное любопытство, с другой – связанная с нашей "лавкой" профессиональная осторожность.
Гассинг был руководителем передовой организационной группы, как бы ее назвать, а Арнштайн его заместителем. Внутри службы проект назывался 12 YA. Я, пожалуй, был даже польщен тем, что они оба приехали из-за меня в аэропорт Тегель. Это неспроста. На Гассинге был светло-серый костюм с модным галстуком, а Арнштайн надел голубой пиджак, серые брюки и темную рубашку "поло". Оба прятали глаза за темными очками. Они были похожи на частных сыщиков, отчаянно пытавшихся выглядеть незаметными. Я не мог скрыть, что меня это смешило.
Оба поприветствовали меня крепкими рукопожатиями. В последнюю секунду мне показалось, что именно с Арнштайном следует быть настороже. Когда ему пожимаешь руку и рассеянно переходишь к делу, может случиться, что он при этом так ее сожмет, что она хрустнет. Поэтому и самому следовало жать крепко, чтобы рука потом не болела весь оставшийся день.
Пожимая руку Гассингу, я разыграл из себя верного слугу и опустил глаза. Тут же я не смог сдержать улыбку. На всех нас троих были одинаковые туфли – коричневые с темно-серым краем. Независимо друг от друга мы все, похоже, недавно посетили магазин Бундесвера. В этом "военторге" профессиональные офицеры могли покупать такую обувь с большой скидкой.
Арнштайн сдвинул очки на кончик носа и острым пальцем показал на нашу новую обувь. Потом поднял носок вверх. – В этом есть что-то символичное, шеф, – сказал он своему боссу, – сверху настоящий шпион в темных очках, а снизу каждый, кто в этом разбирается, сразу определит, что тут стоят три офицера Бундесвера в туфлях из "военторга". Да уж, мы профессионалы, абсолютные профессионалы.
Его улыбка стала шире, а голос превратился в шепот. – БНД, типично для БНД. Обманывать и скрываться, но при этом шмотки из офицерской лавки. Презрительным движением руки он закончил тему и положил руку мне на плечо. – Ну, Норберт, давай начнем. Большие события предстоят. Арнштайн провел меня из холла. Гассинг, все еще обескуражено глядя на нашу обувь, двинулся на некотором расстоянии позади нас.
С Арнштайном мы сразу нашли общий язык. Он был старым и опытным воякой. Деловой, прилежный, корректный и с удовольствием берущий на себя ответственность при принятии решений. Со времен службы в воздушно-десантной дивизии за ним закрепилась кличка "Старик МакНейл". Старик -"old" – происходило от его тогдашнего звания старшего лейтенанта (Oberleutnant, сокращенно OLT), а МакНейл – от его любви к шотландской военной музыке. Арнштайн не колебался ни минуты, когда его вызвали в Берлин. Он был правильным человеком на правильном месте.
От пенсии его отделяло лишь несколько лет, дети уже жили своей жизнью, а жена работала целыми днями. Идеальный случай брака по уик-эндам. И идеальный случай для новой интересной работы перед завершением карьеры. С оперативной точки зрения этот человек был удачей для любого отдела, поэтому Гассинг не колебался ни минуты, приглашая его к себе в помощники.
В Пуллахе в то время все как бы нырнули на дно, и для работы в Берлине никого не нашлось. Гассингу часто приходилось в начальный период работы самому на несколько дней ездить в Пуллах. Потому без надежного заместителя ему было никак. А созвездие с Арнштайном оказалось идеальным.