Он был абсолютно расстроен. – Я больше не могу этим заниматься. Наша собственная Служба на нас плюет, а американцы обманывают. Ничего из того, что мне обещали, не было выполнено. БНД щедро оплачивает наше жилье, но другой рукой вычитает эту же сумму из нашей денежной прибавки за работу вдали от семьи. Я отказываюсь. Мне надоело.
Когда я привез моего коллегу к его дому, он очень сердечно попрощался со мной. На следующей неделе мы хотели вместе отправиться на Рюген, чтобы продолжить наблюдение за погрузкой российских войск. Но из этого ничего не вышло, потому что бывший летчик сказался больным. Несмотря на многочисленные требования вернуться и серьезные угрозы со стороны Службы он упрямо отказывался, еще хоть раз ступить в помещения берлинского бюро. После примерно года отсутствия его досрочно отправили в отставку по состоянию здоровья. К сожалению, я его больше никогда не видел.
Он был, конечно, не единственный, кто нас покинул. Среди других ушли Удо и Герт. В июне 1992 года мы проводили обоих на досрочную пенсию. Последние месяцы своей службы они только время от времени бывали в Берлине. Они взяли свои отпуска за год, остатки неиспользованного отпуска прошлого года и часть компенсаций за переработки. Пока все для них не было уже позади.
Технологический трансфер
В начале 1992 года у меня состоялась беседа с Гертом, который как раз замещал Гассинга. Я рассказал ему о нашей договоренности со стариком, и о том, что было бы очень полезно еще раз добиться сенсационной удачи. Потому что тогда мы на несколько следующих месяцев смогли бы беспрепятственно сконцентрироваться на вербовке агентов. В конце концов, Фредди и я не хотели заканчивать нашу карьеру раздачей электрокофеварок русским военным. – Найдется ли что-то интересное, куда мы могли бы вклиниться?
Герт просмотрел свой список проводимых операций и остановился на одной акции, которую обозначил как "в данный момент очень горячую". – Ты что-то слышал о "С55 Patrol"? – спросил он. – Это прибор опознавания "свой-чужой". Он установлен на российских военных самолетах и еще на кораблях. Мы знаем, что здесь все еще используется пара дюжин таких штук. Американцы хотят получить один из них. Но зайди к Марку. Он тебе больше расскажет.
Марк поставил небольшой чемодан "Самсонайт" на стол и открыл его с тем широким жестом, который можно увидеть в соответствующих фильмах. У двери замер сержант, не отводя глаз от чемоданчика. Он был до краев наполнен долларами. – Это только первая половина, которую мы заплатим за прибор. Достань для нас этот самый С55 и ты можешь тут же провернуть сделку, – объяснил он мне, ухмыляясь.
– А сколько здесь? – спросил я. – Миллион американских долларов. Но в случае успеха будет как минимум вдвое больше. Есть у тебя такая возможность? – Посмотрим, – намеренно расплывчато ответил я, – всегда можно что-то подыскать. – Хочешь взять чемодан с собой прямо сейчас? – Нет, конечно, нет. Не ходить же мне с миллионом по Берлину? Марк засмеялся: – Почему бы и нет? Этот чемодан проехал со мной по старым федеральным землям не одну сотню километров. В самом Берлине ему тоже не раз довелось путешествовать. Но твои коллеги пока еще не сдержали обещание.
– Но это не так-то легко – украсть такой прибор.
Я был немного сбит с толку. То, что мы держались подальше от Фёренвег, дало нам с одной стороны преимущества. Но с другой, мы просто многого не знали. История с чемоданом совершенно прошла мимо меня.
– Ну, ты удивлен, да? – усмехнулся мне Герт. Потом он рассказал об одном контакте, который он и Фредди поддерживали несколько месяцев. На этого человека Герт вышел при посредничестве главного комиссара берлинской уголовной полиции, занимавшегося расследованиями в преступном мире. Комиссар обратил наше внимание на человека, который торговал различными военными атрибутами. После "поворота" он выставлял на продажу самые разные приборы и приспособления уходящей российской армии. Герт и Фредди посетили его. Торговца завербовали в качестве информатора под псевдонимом "Тинте" ("чернила"). Впоследствии они у него купили кое-что из оборудования. Но из-за его ненадежности от его услуг в дальнейшем отказались.
С ним связан был некий Райнер К., который много раз обещал достать один "С55 Patrol". Но с ним мои оба коллеги так ни разу и не встретились. Герт пообещал мне, как только Гассинг вернется, попросить его поручить мне это дело. К. к этому времени уже обратился в берлинское Ведомство по охране конституции и пожаловался на некоего Дитера Х. Как раз этот Дитер Х. и был нашим информатором "Тинте".
Гассинг теперь много времени проводил в Мюнхене, греясь в лучах славы 12 YA. Его берлинская "лавка" буквально завалила аналитический отдел материалами. Как минимум там, где донесения оценивались, они приводили всех в восторг. Это, естественно, привлекло и других. Теперь каждый хотел примазаться к "делу", обеспечив себе свою долю успеха. Потому Гассинг часто и с удовольствием путешествовал "вниз", как он всегда выражался. То, что при этом он на уик-энд посещал своих родителей, проживавших в Элльмау, он старался не упоминать.
Гассинг был краток, потому что ему не хватало времени для долгих объяснений. Он передал мне все досье на Х. и визитную карточку земельного Ведомства по охране конституции, пожелал успеха и выпроводил из кабинета. В досье лежали рапорт Герта и письменное поручение на получение информации от президента БНД. Там черным по белому было написано: "Для получения прибора опознавания "свой-чужой", называемого "Patrol", выделяю в качестве основы для переговоров сумму в 500 000 марок". Я не верил своим глазам.
Сначала я поехал в Ведомство по охране конституции. К., там, как я уже знал, пожаловался на своего бывшего партнера Х. и на БНД и сообщил о том, что ему должны еще большие суммы обещанных денег. В Ведомстве один из сотрудников передал мне досье с пояснением: – Тут есть все. Это настоящий псих. Все упирает на свою важность для государства. На нем еще много всякого другого дерьма. Если вам он не покажется таким важным, то мы уж точно с ним разберемся. На последовавшие вопросы ответом было второе предупреждение: – Это трепач. Он танцует на нескольких свадьбах одновременно. Будьте с ним поосторожней.
В тот же день я позвонил Райнеру К.. Мы договорились следующим вечером встретиться в 18. 00 в холле отеля "Палас" в "Европа-Центре". За четверть часа до назначенного срока я вошел в фойе гостиницы. Там, в конце холла был укромный уголок. Оттуда я мог наблюдать за всем происходящим. Сгорая от нетерпения я ждал К., которого раньше никогда не видел. В досье даже не было его фотографий. Чтобы не опознаться, я попросил его взять с собой последний номер журнала "Шпигель".
За пару минут до шести часов в холл вошел мужчина среднего роста с черным "дипломатом" и с оговоренным знаком. Он несколько раз огляделся по сторонам, посматривая на наручные часы. Человек вел себя нервно и неуверенно. Через какое-то время я дал ему о себе знать. – Ханзен, – представился я, – мне кажется, мы именно с вами договаривались. Он с облегчением кивнул.
Мы вышли из фойе и молча прошли по "Европа-Центру". На лифте мы поднялись на самый верхний этаж, где я в ресторане зарезервировал столик. Там он сразу начал рассказывать. Он болтал о своей жизни в ГДР, о том, как познакомился с Х., как тот его обманул итак далее… Он постоянно подчеркивал свою лояльность государству и то, что он очень хочет активно участвовать в модернизации восточных земель. К. рассказал и о своих хороших контактах с российскими военными. Так как его жена была русской, то он, естественно, знал русский язык.
Мы немного поели, а потом я сразу перешел к делу. – Что там у вас с прибором опознавания? Вы можете его для меня достать? Он ответил уклончиво: – Ну да, в принципе это возможно. Но он же стоит не меньше пяти миллионов долларов. Кстати, он еще должен был получить обещанные ему деньги от Х., которому передал образцы многослойной брони танка Т-80, полную систему радиационной, химической и биологической разведки и многое другое.
Его бесстыдство трудно было выдержать. С одной стороны он все время пытался представить дело так, будто занимается всем этим в интересах государства. С другой, его интересовали только деньги. Мне пришлось унять его пыл. – Такой прибор и действительно раньше стоил таких денег. Но сейчас, когда все подряд пытаются его продать, ситуация изменилась. У меня много предложений, которые я как раз проверяю. И я вам честно скажу: кто первым принесет прибор, тот и получит деньги. Конечно, не такую сумму, которую вы назвали. Кроме того, не пытайтесь продать его кому-то другому. Вы уже знаете, что в таком случае вам может угрожать уголовное наказание. По вашим бывшим сделкам я сказать ничего не могу. В любом случае, платить за них я не буду. Нам нужно смотреть в будущее. И у нас есть хорошие шансы, чтобы договориться.