Вербовочные стратегии "Стэй-бихайнд"
Возможные кандидаты должны были происходить из круга людей, которые в случае войны не вызвали бы первых же подозрений у оккупационных властей вероятного противника. Известные люди и люди, занимающие должности, выделяющие их из общей массы, например, руководители банковских филиалов, по этой причине нам не подходили. Не вербовали и того, кто хоть в каком-то смысле носил какую-то униформу. Приходилось избегать и государственных чиновников среднего и высокого ранга. Мы искали обычного промышленного рабочего, секретаршу, служащего небольшой фирмы – незаметного среднестатистического "бюргера".
Один критерий был особо важен: люди, которых мы искали, должны были проживать в собственном отдельно стоящем доме, в котором жила бы только одна их семья. Это было связано с тем, что большинству из них передавались рации, с помощью которых они должны были поддерживать контакт со станциями управления в США. Потому нужно было устанавливать длинную проволочную антенну. Часто приходилось кое-что перестраивать в доме, потому что антенну нельзя было устанавливать открыто, чтобы ее не видели посторонние. Кроме того, как правило, владелец дома крепче держится за свою землю, чем обычный квартиросъемщик.
В ранние годы системы "Стэй-бихайнд" вербовка делилась на четыре этапа. Сначала была "наводка", позволявшая отсортировать подходящих людей. Затем следовал вербовочный подход с проверкой кандидата и последующим новым отбором. Сама вербовка осуществлялась открыто – "в лоб". Если все удавалось, с завербованным БНД устанавливала связь. Нам нужно было поддерживать регулярные контакты и проводить обучение сотрудников "Стэй-бихайнд".
В 1986 году система стала более гибкой. Принцип "наводки" не менялся. Данные об интересовавших нас лицах мы получали из управлений регистрации граждан и паспортных столов. Но при необходимости нам оказывали помощь и другие власти, например, полицейские управления и военные комиссариаты. Вопросы вербовочного подхода, оценки перспектив возможного сотрудничества, самой вербовки и курирования все сильнее концентрировались в одних руках. Это означало, что один и тот же сотрудник, как правило, осуществлял первичный вербовочный подход, вербовал агента и управлял им, поддерживая с ним связь. Потому отпадала передача агента от одного сотрудника к другому, а работа групповода-агентуриста становилась объемнее и интересней. Этот способ вербовки агентуры, впрочем, действует в общих чертах и во всех прочих структурах БНД, занимающихся использованием так называемых "человеческих источников".
В системе "Стэй-бихайнд" была еще проверка, состоявшая из двух частей. В первую очередь, речь шла о контроле средств связи. Что стоит самый обученный и убежденный агент, если из его дома нельзя передавать радиограммы? По этой причине еще до прямой вербовки мы изучали характер местности, где проживал потенциальный источник. Ландшафт близ объекта играл большую роль, например, большие здания и определенное оборудование, которое могло создавать помехи для радиосвязи, должны были быть определены заранее. Если первая проверка оканчивалась положительно, проводилась вторая.
При тестировании внешней связи (Aussenfunk, сокр. AFU) мы проверяли уже сам объект. Было важно знать, не изолирована ли крыша стекловатой и алюминиевой фольгой. В этом случае радиосвязь на большие расстояния сильно затруднялась. Мы проводили измерения в непосредственной близости к объекту, а для проверки сами пробовали отправлять радиосигналы. И если все факторы для вербовки предполагаемого источника оказывались позитивными, мы открыто подходили к нему с нашим предложением.
В каждом отдельно взятом случае такая процедура могла длиться месяцами. Чтобы достать первоначальные сведения об интересующих нас людях, что должно было бы облегчить принятие нами решений, мы пользовались "легендой" социологического опроса от некоего института по изучению общественного мнения, который сами для этого и организовали. В целях прикрытия у нас в "Стэй-бихайнд" было два адреса почтовых ящиков и контактные телефоны. Каждый вербовщик мог пользоваться ими на свой вкус. Анкеты состояли, как правило, из двадцати вопросов, касающихся общих экономических и социально-политических тем.
С анкетами мы шли к интересующим нас людям и заявляли им, что их выбрали для репрезентативного опроса населения. Если они были готовы ответить на вопросы, то мы просили разрешения войти в дом, чтобы все провести там. Так мы получали первое впечатление об условиях жизни и быта этих людей. В анкете были искусно скрыты вопросы, служащие выяснению сведений, касающихся их персон. Мы старались вести с этими людьми более личный разговор, чтобы узнать о них еще больше. Если они на интервью соглашались, то мы после него выплачивали им маленький гонорар – от 10 до 20 марок.
Затем мы спрашивали наших собеседников, не сможем ли мы прийти к ним еще раз для следующего так называемого специализированного интервью. Если это оказывалось возможным, мы просили время от времени заинтересовавшего нас человека заполнить так называемые специализированные анкеты. В них были вопросы о верности государству, о лояльности или об отношении к полиции, властям и прочим государственным учреждениям.
Очень целенаправленно выяснялись основные жизненные позиции будущих потенциальных сотрудников. Для супружеских пар были готовы специальные "супружеские" анкеты. Как правило, нам хватало от трех до шести визитов, чтобы получить достаточно ответов на основные интересующие нас группы вопросов. После анализа всей информации, если общий профиль интересующего нас субъекта вписывался в наши ожидания, наше руководство отдавало приказ на вербовку.
Для этого мы договаривались с "кандидатом" на подходящее для него время, обычно вечером. В случае с семьями должны были присутствовать оба супруга. Прямо в начале встречи мы выкладывали наши карты на стол. В качестве доказательства нашей принадлежности к БНД использовались служебные удостоверения или другие обычные документы. Если люди сомневались в том, что мы те, за кого себя выдаем, мы предлагали им самим в этом удостовериться.
Сначала кандидату в агенты сети "Стэй-бихайнд" следовало через телефонную справочную узнать номер телефона БНД. Потом мы просили их позвонить туда и продиктовать сотруднику Службы какие-то данные из удостоверения вербующего агентуриста – дату рождения или номер удостоверения. В ответ БНД дополняла сведения, сообщая звонившему, к примеру, срок действия удостоверения или другую дополнительную информацию.
Каким бы нужным и полезным не представлялось нам тогда это "подтверждение солидности", после "поворота" на свет божий всплыли ужасные факты. Оказалось, что госбезопасность ГДР многие годы подслушивала служебные телефоны сотрудников БНД. Потому данные из документов прикрытия и прочих бумаг наши восточные коллеги могли собирать для себя в полном объеме. Затем Штази обращало наше оружие против нас самих, используя данные работников БНД уже для своих фальшивых документов.
В первый вечер нашей совместной поездки мы поселились в маленьком отеле на берегу реки Эмс. Мой шеф удалился на два часа, чтобы найти супругов-агентов Дайстеров и подготовить передачу этих источников мне. На имя и адрес Дайстеров в "Хайдехаусе" была зарегистрирована служебная машина. Они были так называемыми агентами по прикрытию регистрации номеров автомобилей, сокращенно КFZ DA (Krаftfahrzeug-Deckadresse – "адрес прикрытия для регистрации автомобиля"). Расходы на полагающиеся автовладельцу налоги и страховку машины им регулярно возмещала БНД. Когда возникали проблемы, например, запросы полиции в случае аварии, то агенты по специальному номеру звонили своему оперативнику. Если вдруг кто-то неожиданно пожелал бы увидеть машину, им нужно было отвечать, что они как раз одолжили ее на время своим знакомым. Один раз в квартал мы выплачивали им за всю эту работу небольшое вознаграждение. Это постоянно поддерживало высокий командный дух.