Нет, Алиса прекрасно сознавала, что «практически» не означает «совсем» и что раз в десять, или сто, или двести лет может сложиться так, что именно без подобных резервов будет не обойтись. Её насторожило другое. К странностям преступников прибавилась ещё и доброжелательность! Раз они так ловко орудуют, что их до сих пор не удаётся вычислить или хотя бы засечь, они бы вполне могли угнать, например, какой-нибудь роскошный лайнер, или высокоскоростной гравитолёт, или, кто их знает, полицейский или патрульный корабль. А они зачем-то забирают маленькие катера, которые, оказывается, не сильно нужны даже их владельцам!
Однако у Крыса, как выяснилось, сложилось ровно противоположное впечатление:
– Кажется, у нас тут действительно идёт подготовка чего-то крупного. Не удивлюсь, если потом в этом или, вероятнее, совсем в другом секторе, допустим, кто-то полностью парализует движение кораблей.
– Что? – в ужасе переспросил Аккеар.
– Аккеар, будем всё-таки надеяться, что до этого не дойдёт. Нам нужно будет посмотреть записи с видеонаблюдения до и после каждого угона, – сказала Алиса. – И пришлите мне буклеты о катерах, о которых вы говорили вчера – конечно, мы осмотрели склад вдоль и поперёк, но вдруг и в буклетах что-то полезное окажется.
Пока они шли по очередному витку коридоров станции к отделу техобслуживания, где на большом экране было удобнее всего смотреть старые записи с камер, она – по-русски, чтобы не нервировать Аккеара этими теориями, которые ещё неизвестно, подтвердятся ли – сказала:
– Я думала, что даже для такой, хм, репетиции преступления угонщики позарились бы на что-то более ценное. По такой логике: если вдруг их главный план не удастся, им будет хоть какая-то выгода от «репетиций».
– Алисочка, ты просила, чтобы я не слишком углублялся в воспоминания, но раз уж зашла речь: ты слышала что-нибудь о «Лиранти»?
– О чём?
– Вот видишь. Это был транспорт, который вёз старые ракеты на переработку в одной мелкой звёздной системе, с одной планеты на другую. Часть груза пропала во время стоянки. По-моему, это дело даже до ИнтерГПола не дошло – решили, что хлопот с вызовом полиции будет больше, чем выгоды от ракет, если они даже найдутся. А если бы я тогда не разобрал у тех самых ракет двигатели едва ли не на атомы, мой звездолёт никогда бы не смог так запросто летать до системы Медузы и обратно без помощи всякого абсолютного топлива.
***
Не стоило, пожалуй, говорить ей о Медузе. Алиса, разумеется, постаралась это скрыть, но было видно, что ей неприятно вспоминать об одной из самых кровавых историй, в которых она невольно оказалась замешана.
«С другой стороны, будто она не помнила о ней, когда выпрашивала для меня помилование! Если мне потребовалось упомянуть о рухляди с „Лиранти” для пользы расследования, что я, должен был всё равно отмалчиваться? А если этот Аккеар на самом деле знает русский язык, просто прикидывается, что не знает? Не так и невозможно, русских в этих краях полно, и фиксианцы часто на Земле бывают… Алисе и так, верно она выразилась, достаточно пришлось быть тут вместо амортизатора…»
Если Аккеар и знал русский, скрывал он это мастерски. По его виду нельзя было сказать, да что там, даже подумать, что он понял, о чём разговаривали агенты между собой. Он с любезной улыбкой провёл их в отдел техобслуживания, всего за несколько минут растолковал местному дежурному, что именно им требуется, и вскоре уже на широком, во всю стену, экране появилась запись со дня первого угона.
========== Глава 4 ==========
Камер наблюдения было полно, но отображалось на них за несколько часов до угона первого катера только то, что каждый ожидает увидеть на заправочной станции. Жизнь кипела только в основном вестибюле да ещё, когда кто-то останавливался на дозаправку, у посадочной площадки. В ангаре катеров не было вообще никого. Снаружи было то же самое — со стороны трассы постоянно мелькали огни кораблей, со стороны пристройки, где располагался ангар, даже эти огни редко удавалось разглядеть.
Дежурный по техобслуживанию, конечно, проматывал записи на большой скорости, готовый в любой момент остановиться. Наконец он сказал:
— Вот, ровно десять минут до похищения.
Всё оставалось прежним. Как Крыс ни вглядывался, ни в ангаре, ни в вакууме вокруг него он не мог увидеть решительно никаких перемен по сравнению с началом записи… решительно никаких…
— Алисочка, ты тоже это заметила? Остановите запись и перемотайте назад, только медленнее!
— Я чувствую, что что-то не так с записями с внешних камер, но я не могу понять, что… — отозвалась Алиса.
На экране фиксианцы в основном вестибюле плавно ходили задним ходом, из корабля на посадочной площадке топливо выкачивалось в резервуар, а в чёрной пустоте плыли искры звёзд, планет и позиционных огней.
И только на записях, сделанных камерами с внешней стороны ангара, космос оставался абсолютно неподвижен.
— Ловкая работа, — сказал Крыс, повернувшись к Алисе. — Вот и ещё ответ тебе на то, почему они нацелились на никому не нужный ангар — поставь запись на паузу, никто и не заметит. Внутри никого, снаружи никого… Ладно, давайте включайте дальше, посмотрим, когда это прервётся.
Выяснилось, что за время похищения считался тот момент, когда камеры вырубились – экраны, показывающие ангар, погасли. На станции началось беспокойство, в отделе техобслуживания сначала посчитали, что ошиблись компьютеры, потом наконец догадались пойти к самому ангару… Но тут экраны зажглись снова, и катеров – видно было чётко – стало на один меньше.
– Понятно… А на самом деле угон произошёл намного раньше, – заключила Алиса. – Запись, кажется, с начала дня стояла на паузе.
– Подожди, тут ещё не всё ясно. Аккеар, почему ваши техники-то это проглядели? Неужели они… неужели это прямо невозможно было заметить? – Крыс в последний момент удержался от высказывания о том, что он в таком случае думает об умственных способностях местных сотрудников техподдержки.
– Потому что они и не глядели, – сказал Аккеар. – Камеры были в порядке, передача записи на компьютер – тоже. А сам компьютер, на котором всё это отображается, находится у регистрационного стола.
– За которым у вас человек, а не робот, – закончила Алиса.
– Мы роботов используем только для погрузки, заправки, четверо на охране стоят… – сознался Аккеар.
Крыс хотел было сказать, что роботам на охране тогда и надо бы посылать запись с видеонаблюдения, но Алиса, разгадав его намерение, подтолкнула его под локоть. Ну конечно, если у них сейчас опять начнётся спор по поводу защиты станции, далеко расследование не уйдёт. К тому же с таким уровнем, как у этих угонщиков, вполне можно было бы так замаскировать саботаж записи, что и для робота всё казалось бы нормой.
***
При просмотре записей с дней возвращения обнаружилась точно такая же картина. Запись с внешних камер «замораживалась» и продолжалась только тогда, когда катер уже был возвращён. Ещё один шанс найти зацепку пропал – ни о каком вычислении траекторий не могло быть и речи.
На «Метеор» Алиса возвращалась неохотно, думая, что, может, стоило бы ещё поискать что-нибудь на камерах – хоть сама же и понимала, что после сегодняшнего пристального изучения искать там было уже нечего. Впрочем, оставалась ещё надежда на химический анализ – для верности Алиса взяла семь обломков с разных катеров.
– Как ты считаешь, это мог быть кто-то из Серой туманности? – спросила она у Крыса. Тот пожал плечами:
– Неизвестно. Хакеры высокого уровня у нас… в туманности, конечно, есть, если ты об этом спрашиваешь, но я не сомневаюсь, что они найдутся и в других местах Галактики. Если б тут были какие-то характерные признаки деятельности кого-нибудь из моих знакомых, я бы это уже заметил. Пока же ничего особенного не видно, и в теории виновником может быть кто угодно, вплоть до моей мамаши.