– Привет, – он сделал странный, неловкий, якобы смущенный жест: сунул руки в карманы и легонько пнул меня в мысок. Ну просто старшие классы, да и только! Раньше мне это казалось очаровательным, но сейчас остро захотелось с силой пнуть Джоуи в голень и быть при этом в ботинках со стальным кантом. К сожалению, это тоже называется харассментом.
Забросив рюкзак на плечо, я попыталась обойти Джоуи. Он скопировал мое движение. Тогда я пошла в другую сторону, но он все равно загородил мне дорогу. Да что за идиотская кадриль?! Я подавила желание разорвать его на части и вздохнула:
– Чего тебе надо?
Джоуи прислонился к шкафам, нарушая мое личное пространство, потому что мой шкафчик последний в ряду и я оказалась почти прижатой к стенке.
– Мы уже сто лет не разговаривали по душам.
Я моргнула, но не ответила. Ну вот что на это скажешь?
– Может, сходим выпить кофе или чего-нибудь еще?
– Нет, не сходим, – я пожалела, что у меня нет суперсилы, позволяющей одолевать отвесные стены или высоко подпрыгивать, чтобы оказаться подальше от Джоуи, никак его при этом не коснувшись. Прошло уже несколько недель, но для разборок у меня по-прежнему не было ни сил, ни желания. Я не любитель конфронтаций, и я боялась, что расплачусь перед Джоуи, когда мы заведем разговор, а реветь на работе – последнее дело.
– Почему?
– Потому что ты грел свой член в не принадлежащей мне вагине.
Он скривился, точно его покоробил созданный мною образ.
Мне тоже не особо нравилась эта картина, но точности ей было не занимать.
– Да ладно тебе, Стиви! Нельзя же злиться на меня вечно!
Я выставила руку, так что ладонь оказалась почти вплотную к его лицу, и Джоуи отпрянул – наверное, испугался удара. Я и врезала бы, не будь я горячей противницей домашнего насилия. Впрочем, самозащита – дело иное.
– Во-первых, не смей командовать, как и что мне чувствовать и сколько мне злиться. Я считаю, что зря потратила год своей жизни, оставаясь твоей подружкой, и не собираюсь выбрасывать больше ни одной минуты, эмоции, энергии и тому подобного на общение с тобой.
– Пойми, я случайно совершил ошибку! – заканючил Джоуи без тени раскаяния.
– И сколько раз ты случайно ее совершал?
– Я же был один целых два месяца!
Ну теперь я хоть знаю, что это происходило неоднократно.
– Ошибка становится сознательным выбором, когда ты совершаешь ее больше одного раза. Надо было думать о последствиях, когда ты радостно ошибался.
– Детка, я понимаю, ты расстро…
– А, вот ты где! – Патти и Джулс, благослови их Боже, буквально ввинтились между нами, окружили меня, как очень красивые телохранители, и подхватили под руки.
Джулс сверкнула Джоуи улыбкой, которую я могу описать только как приторно-сладкую и неискреннюю:
– Простите, но Стиви нам срочно нужна.
Тщательно выщипанные бровки Джоуи сошлись на переносице:
– Мы вообще-то разговаривали.
– Вот как? А со стороны казалось, будто вы не даете ей пройти, – отозвалась Патти.
Джулс плечом отодвинула Джоуи с дороги, и девочки буквально понесли меня (ноги едва касались земли) через ординаторскую. В дверь пришлось проходить боком – подруги просто не опустили рук, и все. Спеша по коридору к выходу, я чувствовала себя Дороти с Железным Дровосеком и Трусливым Львом, разве что не на дорожке из желтых кирпичиков.
Выскочив из клиники, мы, не размыкая рук, энергично двинули по улице. Остановка моего автобуса в другой стороне, и я уже хотела сказать об этом своим спасительницам, но побоялась показаться неблагодарной.
Джулс оглянулась:
– За нами не идет. Значит, оторвались.
Они отпустили меня, и мы отступили к стене, пропуская студентов, торопившихся на дневные или вечерние лекции. Работа в клинике, находящейся на границе учебного городка, рождала в душе ностальгию, смешанную с меланхолией: мы трое совсем недавно получили дипломы и еще могли сойти за студенток.
– Спасибо, выручили, – искренне сказала я, немного придя в себя.
– Ситуация выглядела напряженной, – Патти чуть сжала мне локоть.
– Да нет, скорее надоевшей и неприятной.
В основном мне удавалось избегать Джоуи, но он будто задался целью выискивать меня всякий раз, когда мы оба на работе.
– Упорный, как лобковая вошь в почасовом мотеле, – припечатала Джулс.
– И такой же мерзкий, – согласилась я.
Джулс и Патти позвали меня на ужин. Если я поеду сейчас домой, то целый вечер буду пережевывать пикировку с Джоуи и, скорее всего, войду в очередной «штопор» – начну заедать незадачливость в личной жизни пинтами мороженого.
Затем мне не дадут покоя мысли, как там у живущего напротив кобеля развиваются плотские отношения с очередной «победой». Я живо представлю, как заклеиваю его красивый рот скотчем и использую соседа в качестве своего персонального дилдо, и опять-таки мне станет обидно за себя. Короче, ничего хорошего не выйдет, если я проведу вечер в одиночестве, поэтому я согласилась на ужин.