«Виталий Резников — уникальный журналист. Он одновременно из половых и из органов»…
Так вот, этому самому Виталию Резникову, бывшему «литгазетовцу», а в те олимпийские дни уже начальнику юмора «Недели», я и оставил (его не было на месте, а я не стал дожидаться) свой немудрящий спортивный рассказик. Позвонив ему на следующий день, услышал в трубке:
— Старик, рассказ-то ничего, нормальный, но… знаешь, у нас уже спортивная полоса сверстана, вся забита. Так что, извини, в «Неделе» не пойдёт. Предложи куда-нибудь еще, пока не поздно. Ну, хотя бы, в «Клуб», что ли… Привет!
Привет… Жаль, конечно, облом, но — не пойдёт так не пойдёт. Дело житейское, не трагедия. Впервой, что ли? Предложу, пожалуй. А что? Может, действительно, показать в «Клуб ДС»? То есть, в «Литгазету»? Чем черт не шутит. Беру 2-й экземпляр рассказа (первый, отвергнутый Резниковым, ради экономии времени не стал забирать из «Недели»), бегу на Цветной бульвар, взбираюсь на 5-й этаж, в комнату «Клуба» и отдаю сочинение прямо в руки редактору (или, как они себя там называли, — Администратору Клуба ДС) Владимиру Робертовичу Волину, тоже, кстати, классному юмористу-пародисту. Он при мне прочёл текст и, изо всех сил сохраняя строгое редакторское лицо, пробурчал в седую бороду:
— А что, Гриш, неплохо, по-моему. И по теме как раз в жилу. Попробую планировать на полосу. Покажу Виктору.
Виктор — это создатель «Клуба 12 стульев», известный всей стране автор и участник популярнейшей в то время телевизионной программы «Вокруг смеха», рыжебородый Виктор Васильевич Веселовский. С ним я, конечно, тоже был хорошо знаком ещё со времён его работы завотделом юмора всё той же «Недели», а затем — новомодного оригинального журнала «РТ» (Радио и Телевидение), откуда он в 1967 году пришел в только что основанную новую «Литературку» Главным Администратором юмористического «Клуба ДС», прописанным на много лет на знаменитой последней, 16-й странице, с которой многие, в том числе и я, начинали чтение свежей «ЛГ».
Помню, как он, подводя 15-летний итог деятельности «Клуба ДС», писал: «Мы добились определенных успехов: если раньше наших шуток не понимали отдельные товарищи, то сегодня уже отдельные товарищи наши шутки понимают…»
Спустя пару дней, позвонив Волину, узнал от него, что «Веселовский одобрил рассказ и будет предлагать его редколлегии».
«Вон из Москвы…»
Конечно, я по опыту знал, что процедура эта — прохождение материала в «Литературке» через редколлегию — весьма неспешная. Поэтому успокоился, что всё идёт как положено, и стал готовиться к отъезду в отпуск. Короче, собрались в срок и — в солнечный город Туапсе. К Черному морю!
…В жарком Туапсе, в море, на пляже и, как говорится, на всём готовеньком, полностью расслабился, отрешился от всей предыдущей московской суеты, в том числе, от надоевших газет, радио, телевидения. Тем более, свежие газеты в этот благословенный солнечно-отпускной рай доставлялись уже утратившими свою свежесть, то есть нерегулярно и с большими задержками, телевидения в нашем номере не было, а транзистор мы вообще специально забыли дома. Отдыхать так отдыхать!..
Может быть, эти искусственные ограничения и были излишними, так как… Например, лишь от случайных соседей по пляжу, притом с опозданием, узнали о смерти Высоцкого. Да и точнее, не от них самих, а из валявшейся рядом с их лежаком скомканной газеты «Советская Культура» (и, как выяснилось, далеко не свежей, а 5-дневной давности), в которой я неожиданно наткнулся на несколько строчек в черной рамке в правом нижнем углу страницы, мелким петитом извещавшим «с глубоким прискорбием о скоропостижной смерти артиста театра Владимира Семёновича Высоцкого»…
После такой, надо сказать, оглушившей меня информации я вообще забыл на какое-то время о всех собственных проблемах с редакторами и газетами. И, кстати, о публикации своего спортивного рассказика в «Литературке» тоже вовремя не узнал (её, кажется, в Туапсе киоски вообще не получали), а увидел газету лишь в середине августа, когда вернулся из отпуска в Москву. Но… не успел обрадоваться в полную силу, как позвонил друг-коллега-литератор и хохочет каким-то неестественным смехом:
— Ну, старик, ты даёшь! Ха-ха-ха!
— А что такое я дал-то? — не сразу врубился я.
— Ничего себе! У всей страны ты на устах, а ты…