— Вы соображаете, что вы делаете?! Вы когда-нибудь людей жалеть научитесь? Вы о чём-нибудь кроме своих страстей думать будете или нет?!!
И вот постепенно, с его криком до меня начало доходить, что я для него — представитель московской группы… А он тем временем продолжал кричать мне в лицо:
— … Вы будете жалеть старика?!! Или так и будете везде продолжать везде выставлять его тараном для пробивания своих идей?..
Я, поверите, сначала не могла даже понять: какого старика? А он мне:
— Вы что думаете, я — идиот? Я что, зала не знаю?! Да запомните вы: я каждую пару глаз в этом зале вижу и знаю реакцию зала наперёд, а вы, ни черта не соображая, гоните человека на трибуну, чтобы погубить его! Вам его не жалко?!..
И тут только до меня доходит, наконец, что он говорит о Сахарове… Он же ни разу не назвал его ни по имени, ни по фамилии, никак…
— … Я делаю всё, чтоб не дать им затоптать его! А вы!!!..
… Вы представляете себе эту картину и моё состояние: глава государства лежит передо мной на столе, головой прямо чуть ли не в лицо мне, да ещё пальцем своим длинным машет перед моим лицом, знаете, как он умеет… Сам весь красный!..
На нем были импортные туфли… (подробности освобождения Горбачева)
Сейчас, с течением дней, в этом странном деле становится важным все. Все приобретает значимость. До мельчайших подробностей. До деталей быта, до прически и выражения глаз действующих и даже, на непросвещенный взгляд, вполне бездействующих лиц этого уникального спектакля (в том смысле, в каком Шекспир считал нашу жизнь театром), этого фарса с трагическим исходом…
И вроде все уже известно о том, что происходило в стране в эти жуткие августовские дни 1991 года — с 19-го по 22-е. Ну, кажется, уже все непосредственные участники столь необычной для советского человека детективной операции под кодовым названием «вызволение президента» высказались и устно, и письменно. Но теперь, оказывается, важно уже не столько, ЧТО там было, сколько — КАК. Как именно, какой походкой шел поверженный, еще несколько минут назад такой грозный шеф КГБ Крючков? Как в первые минуты вел себя изобличенный в предательстве, бывший еще недавно таким всесильным маршал Язов? Как держал себя (или вовсе не держал) наш законно избранный президент Горбачев? Как он был одет? Как выглядела первая леди страны Раиса Максимовна в той иррациональной для нее ситуации? И так далее. От этих деталей — кто знает, — может быть, будет зависеть в будущем установление истины в этом до сих пор еще довольно мутном факте переворота.
По всему по этому, несмотря на, казалось бы, имеющуюся у нас картину самого процесса освобождения Горбачева из лап путчистов, я решил поделиться с читателем теми подробностями, которые мне удалось «выудить» у одного из непосредственных участников проведенной акции «вызволения», тогдашнего народного депутата РСФСР Владимира ЛЫСЕНКО.
Как формировалась российская делегация для поездки в Крым?
— Она формировалась Руцким (тогдашний вице-президент России. — Г. К.). Он применил, надо сказать, этакий традиционный пролетарско-крестьянский принцип: составил список, в котором должны быть представлены все категории — кто-то от рабочих, кто-то от автономий… и так далее. Меня вообще не хотели включать туда… Я слышал, что сначала вроде и Александр Николаевич Яковлев хотел поехать…
— И Шеварднадзе?
— Нет, мне сказали, что Шеварднадзе отказался, мотивируя тем, что в его поездке, как он считал, нет необходимости. По-видимому, у него сейчас какие-то сложные взаимоотношения с Михаилом Сергеевичем. Примаков с Бакатиным позвонили, выразили желание поехать, академик Шаталин позвонил, начал давать советы, как там нам надо поступать, но сам решил не ехать… Любимов тоже где-то потерялся… И в конечном итоге оказалось, что депутатов осталось всего четыре человека. Яковлев в последний момент, по-моему, опоздал. Самолет уже начал заводиться, а туг Примаков с Бакатиным бегут, их удалось забрать. А Сергей Адамович Ковалев опоздал, и его уже не пустили в самолет.
В каком состоянии вы нашли узника по прибытии в Форос?
В общем-то, в нормальном состоянии. Он к этому времени уже, видимо, был хорошо подготовлен. Дело в том, что путчисты, а также Ивашко (Владимир Ивашко — заместитель генсека КПСС Горбачева) и Лукьянов (Анатолий Лукьянов — председатель ВС СССР) вылетели в Крым примерно в 14 часов, а в 16 они приземлились на местном аэродроме Бельбек, что рядом с дачей Горбачева. К этому времени связь, у президента была уже вновь налажена, он уже многое знал о происходящем, имел возможность пообщаться с внешним миром, в том числе и с заграницей. Принять прибывших заговорщиков он наотрез отказался. Они сидели в комнате для гостей. Горбачев через некоторое время получил по своей связи сообщение, что к нему направляется российский самолет с Силаевым, Руцким и депутатами на борту. Когда мы сели в том же аэропорту Бельбек, нас встретил… первый секретарь Крымского обкома КПСС. В соответствии со старой «доброй» традицией… Он тут же проводил нас к Горбачеву. Нас попросили располагаться и немного подождать в комнатах для гостей. Я ходил по этим комнатам, там было множество дверей, я открыл одну из них и вдруг увидел… Крючкова, Ивашко, Лукьянова, Тизякова, Бакланова. Мне стало как-то не по себе от такого нелепого зрелища, и я быстро закрыл дверь…