А сволочам всё — до люстры!
И в выходные не сидится московскому мэру Лужкову дома.
Тут в одну из суббот, как уже повелось, объезжал мэр со своей свитой новостройки. Пришли на «Малый Манеж», что в Георгиевском переулке, рядом с Госдумой. Входят. Видят — люстра висит. Обычная красивая люстра, ничего особенного.
И далее такой происходит у мэра диалог со строительными начальниками:
— Где заказывали люстру? — интересуется городской голова.
— В Австрии, Юрьмихалыч.
— Почему в Австрии?
Молчат начальники.
Тогда мэр поворачивается к главному проектировщику:
— Ты что же, не мог составить образ люстры и заказать её в Москве?
Молчит проектировщик.
— А знаете, — осенило, кажется, мэра, — что у вас здесь происходит? Не знаете? Так я вам скажу.
И сказал-таки Лужков свою мэрскую правду:
— Сволочи вы! Сволочи! Поняли?
Молчат сволочи. Поняли, кажется. Но мэр всё равно объясняет суть:
— Вам нужно было поехать в Австрию, да? Шматьё себе купить? Да ещё за этот заказ вы там какую-то мзду с австрияков получили мимо кассы! Потому что заказ-то интере-е-е-есный!.. Что молчите?
Молчат сволочи… А что тут скажешь?
… А спустя три дня, на заседании правительства Москвы, премьер Лужков завершил сюжет с люстрой:
— С этой люстрой надо разобраться. Создать специальную Комиссию. Пусть расследуют, кто там, в этой Австрии, у главного проектировщика из родственников есть.
И точка.
«Усилим работу на уровне нас»…
Скулы начало сводить сразу. Прямо с десяти ноль-ноль.
Сперва у префектов, министров, вице-премьеров, собравшихся за мэрским полукруглым столом и делавших для приличия вид, что погрузились — все разом — в углублённое штудирование кучи бумаг… Наконец одним из последних сдался мэр: хотя и победил в конце концов в неравной борьбе со сном, несколько раз прикрыл-таки ладонью энергичный начальственный зевок…
Естественное сведение скул вызвал доклад зампрефекта Центрального округа. Правда, несколько раз, при словах «Юрьмихалч», мэр нервно вздрагивал, но снова зевал, однако не теряя при этом контроля над ситуацией в городе.
Победоносный свой рапорт начальству докладчик завершил оптимистично:
— Сделаем, Юрьмихалч, всё, чтобы по мелочам москвич не обращался к нам и к правительству Москвы с нехорошим словом!
Ура, да и только. Правда, с каким именно нехорошим — не уточнил. Забыл слово, видать.
— Юрьмихалч, учитывая, что принять сегодня решение о сносе дома в несколько раз дольше, чем снести его, вношу такое предложение: может быть, Юрьмихалч, мы будем… СНАЧАЛА СНОСИТЬ, а потом — принимать решение?..
Смех. Все проснулись. Мэр Лужков развернулся в кресле:
— Да-а… Ты что-то забрёл не туда.
— Забрёл, Юрьмихалч… Но… я же, может, это в порядке шутки… — не на шутку испугался зампрефекта.
— Вы так, пожалуй, — по-мэрски витиевато выдал хозяин, — можете дёрнуться в область, где правопорядок… как бы… может сильно пострадать. А работы от вас — никакой. Одно мельтешенье. Пока вам не продолбишь какой-то частный вопрос — он не решается. А долбанёшь — реализуется!
— Я могу сказать одно, — сказал одно докладчик. — Как говорит Юрий Михалыч: когда нас долбанут — будем заниматься…
Смех чиновников. Дошло.
— Тогда есть предложение, — завершает дискуссию мэр-премьер. — Поручить Ресину, как первому вице-премьеру, каждый день с утра долбать префектов.
— Давай попробуем, — как всегда, согласен с начальником Ресин. — Усилим работу на уровне нас…
Приукрашенные воспоминания. О себе любимом…
Диагноз: щитовидка…
Школу я окончил, как все дети из интеллигентных семей, с медалью. С серебряной, конечно. Причем неожиданно для меня самого. Учился себе и учился. Автоматически, без напряга. Шло как-то всё само собой. А в 10-м уже, в один из первых дней третьей четверти, то есть за полгода до выпускных экзаменов, подходит ко мне на большой перемене в коридоре Вера Ивановна, завуч наш, и кладет руку на плечо:
— А ты, Гриш, молодец, на медаль идёшь.
— Куда я иду? — Я не сразу врубился.
— На медаль, куда ж ещё, — непривычно по-доброму говорит завуч. Мне стало не по себе:
— На какую медаль, Вериванна?
— К сожалению, на серебряную, — вздохнула она и посмотрела на меня, мне показалось, с некоторым разочарованием. — Но ничего, это всё равно для школы хороший показатель. Опять будем висеть на доске почета! На золото у нас есть уже три кандидата, мы их ведём… Так что давай и ты, не расслабляйся. А мы, если что, всегда поможем.