…А в моём доме «хаусмайстер» (типа домоуправа на общественных началах), пенсионер, видя, что я плохо разбираюсь в здешних финансовых хитросплетениях, то и дело сам предлагает мне помочь заполнить те или иные бумаги, чтоб я — не дай бог! — никакому чиновнику не переплатил лишнего…
И постепенно, не поверите, я стал привыкать к тому, что окружающим совсем небезразлично, даже больно, когда на их глазах пусть совсем чужие люди глупо теряют деньги… Впрочем, вообще-то для нас тоже это, пожалуй, не открытие Америки. Помнится, нас в школе учили: «Копейка рубль бережёт», «Деньги любят счёт», «Социализм — это учёт»… Получается, что и капитализм — это учёт, что ли?
Только для нас!
Вот в который раз убеждаюсь: с нами тут ох как непросто!.. Мы оказались для местного неподготовленного населения крепкими орешками. То есть им, окружающим нас со всех сторон аборигенам, не всегда удается в нас таких успешно интегрироваться. Ну… не с первого раза. Как я его, аборигена, понимаю! Ему ведь, несчастному коренному жителю, приходится делать над собой нечеловеческие усилия. Например, эту чуждую кириллицу постигать, по-русски грамотно выражаться. Он русский бы выучил, только — за что? Вроде бы ему и ни к чему…
Посему наблюдается в этом деле еще много недоработок. Например, на мусорном контейнере с непонятными иероглифами «PAPIER» аккуратно наклеенная бумага, на которой крупными буквами вроде бы по-нашему:
«ЗДЕС БРОСАТ БУМАГ! НЕ НАДА БУТЫЛЬКА»…
Ну, смешно, ей-богу. Кто ж так по-нашему пишет, правда? В шести словах столько грамматических ошибок. Прямо неприятно читать на чистейшем родном языке. Из-за этого нам вообще становится непонятно, чего это они, местные да коренные, от нас хотят, верно? То есть: что конкретно «бросат нада», а что — «не нада»? А раз так — будем пока бросат как мы понимайт… Бутылька, бумаг, кольбаса, пинжак — все в одну контейнера. Пока не научатся грамотно по-нашему выражаться, верно?
Хотя, знаешь, с другой стороны, и собственная гордость к горлу незаметно подступает: все же, как-никак, не мы по-ихней фене ботаем, а они — по нашей кириллице за нами тянутся. Тоже приятно. И, что удивительно, вижу, все чаще и чаще в общественно доступных местах общего пользования всяческие поясняющие объявления (по-здешнему, «шильды») исключительно на нашей с тобой кириллице как раз и вывешиваются. Представляете — ТОЛЬКО ДЛЯ НАС!!! Это чего-нибудь да стоит, а! Больше ни для кого. Остальные, мол, нацменьшинства как хотите устраивайтесь, а вот русским — всегда пожалуйста, почет и уважение особое, битте-дритте.
На днях на главном вокзале захожу в киоск интернациональной прессы, с радостью обнаруживаю — только по-русски объявление, и тоже, как на мусорном контейнере:
«ПРОЗБА ГАЗЕТ НЕ ЧИТАЙТ!»…
Представляешь? Да еще так удачно совпало: «шильда» эта оказалась аккурат… на стенде с нашими родными газетами. Больше, что интересно, ни на каком другом стенде ничего такого нету подобного, только на н а ш е м! Вот уж везуха так везуха. То есть, всем лицам остальной национальности, приходящим в киоск, не будет понятно, как им быть с ихними газетами, «читайт» их или, как и нам, совсем «не читайт», а вот для нашего с тобой удобства (и, следовательно, еще лучшей адаптации в обществе) с п е ц и а л ь н о разжевано: ни в коем случае эти газеты «не читайт»!.. Западный сервис, ничего не скажешь.
Не всем, правда, нашим пока еще доступен к пониманию. Слышу, интересная беседа завязалась за моей спиной. Киоскерша (на непонятном немецком): «Неужели вы не видите, мадам, для вас же, уважаемых русских, специально написано, что здесь газеты не читают, а, пожалуйста, покупают, битте!»… В ответ, со стороны углубленно читающей нашей публики — гордое молчание на чистейшей кириллице. Киоскерша (орет уже чуть громче на весь вокзал, по-прежнему на хох-дойче): «Я же именно к вам, битте, мадам в желтой нелепой шляпе, черт вас возьми, обращаюсь! Вы уже здесь полдня стоите, все русские газеты перечитали, ничего не покупаете, хотя объявление висит именно по-русски, что не положено читать, надо покупать!!! Неужели трудно прочесть объявление? Или вы, мадам, совсем глухая?»… Ноль внимания. Мадам в шляпе, видать, действительно попалась вполне глухая. Вернее, выборочно глухая: не видит только объявление. И читать его, по причине глухоты, не может. Только газеты, чтоб побесплатнее вышло. А, может, еще и немая. Молчит по-ихнему, но говорит, слышу, по-нашему под себя шепотом вслух на весь киоск: