«Сволочи… Газету уже несчастному иммигранту не пролистай, подумаешь. Жлобы проклятые. „Пол-дня стои-ите!“… Да всего-то полтора часа как пришла сюда… Капиталисты, сволочи. Нужны мне эти ваши газеты, да подавитесь ими!»…
И продолжает читать. А чего? Обращать внимание на все эти ихние «положено — не положено»? И что же: за все платить прикажете, сволочи-капиталисты-грабители-народа? Ну, НЕОХОТА…
И в самом деле, чего пристала? НЕОХОТА, и все тут. НЕОХОТА вчитываться в эти ихние распорядки, запреты, рекомендации, указания, просьбы, напоминания… НЕ-О-О-ХО-ТА! Что мы, маленькие, что ли? Поздно нас перевоспитывать. Туда, видишь ли, не клади грязные ноги на сиденье в трамвае, сюда не плюнь мимо пепельницы, там не переходи дорогу на красный, сям не ори громким голосом в три часа ночи в своей квартире, на этих прохожих не бросай окурки и пивные банки с балкона, на других — не лей кипяток из окна… С ума сойдешь с ихними порядками. Да пошли они! У наших собственная гордость. НЕОХОТА вчитываться во все эти предписания да объявления с «шильдами». Хотя вроде и с большим пиететом к нашему брату. То есть исключительно на вроде бы понятном только для нас языке, крупными буквами да на кириллице. Спасибо, конечно, но…
…Но вот читаю в лифте одного из домов, где наших много поселилось:
«ЖИЛЦЫ! ПАЖАЛСТА! НЕ ПИСАТ НА СТЕНА!!!»…
И опять — ничего непонятно! И снова — из-за ихней вопиющей безграмотности! Где ударять-то это самое «ПИСАТ»?.. То есть все-таки, что конкретно просят нас не делать «НА СТЕНА»? Не писать, ударяя на И? Или — на А?… Или что же — и то, и другое, что ли, нельзя делать «НА СТЕНА»?… Вообще, значит, нам, русскопроживающим, получается, здесь НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ???.. Ну, вы, коренные ребята, даете!
Скажу проще: ихняя, аборигенов, безграмотность рождает в ответ наше непонимание.
Теперь, надеюсь, понятно, что очень многое еще надо им, этаким из себя местным да коренным, предпринять для скорейшей интеграции в нас таких. В очень непростых крепких орешков — лиц советской национальности. Если помниие, классик марксизма-ленинизма сказал, что надо нам всем друг у друга «учиться, учиться и учиться». Или, может, — лечиться… Не помню, что он точно имел в виду…
Как я был в независимом жюри
Звонит мне как-то Лёша, мой знакомый по жене моей Любе:
— Старик, ты не против в жюри поработать? Честным членом?
— Честным?.. Не знаю, честным еще не пробовал… А что за жюри?
— Фестиваль у нас намечается. Любительских театров.
— А что, есть такие? — уточняю мягко, чтоб его не обидеть.
— Обижа-аешь, — говорит Лёша. Я вообще-то слышал, что он свой театр тут создал. — А в фестивале жюри полагается. Поработаешь?
— А я-то при чем, Лёш? Я ж не театрал какой. Просто зритель.
— Не скромничай! В самодеятельности же играл? В художественной.
— В малохудожественной… А что делать-то в жюри?
— Ничего. Просто смотреть и честно оценивать спектакли. Награждать участников. Делов-то! Да ты ж не один там будешь.
— Что, еще кто-то?
— Еще четверо. Достойные люди. Знаменитая режиссерша специально из Москвы прибывает — Такая-то! Надеюсь, слыхал?
— Не-а…
— Вот-вот, она самая и есть. Еще — известный драматург-кукольник из Потсдама. Еще — очень популярный здесь массовик из Киля. Ну и одна поэтесса, автор множества книг по мистике. Вот, теперь ты всех знаешь. Хорошее жюри, скажи.
— Никого из них, извини, знать не знаю, но жюри хорошее. Ладно, согласен.
— Спасибо, старик. Как тебя представить публике?
— Меня?.. Просто, по имени. Можешь и фамилию назвать.
— Не-ет, так не годится. Остальные все уже мне про себя сказали. Москвичка — чтоб обозначил ее «самым успешным режиссером всей России», кукольник из Потсдама — мол, он «лауреат Общеафриканского фестиваля марионеток», поэтесса-мистичка — что она «один из основателей всемирного ПЕН-клуба», а массовик из Киля — чтоб не перепутали, что он — «доктор наук, маститый писатель, сценарист, член союза композиторов и заслуженный собаковод Кара-Калпакии». А ты — «по имени»? Несолидно.
— Ну, чтоб солидно было… объяви меня… «обладателем премии Оскар за роль третьего плана»…
Так и порешили. Напоследок он строго-настрого предупредил:
— Вмешиваться я, конечно, в дела вашего жюри ни в коем случае не буду, сами решите, кого чем награждать. Надеюсь, и мой театр не обидите… Ха-ха-ха!.. Шучу, шучу! Жюри должно быть честным, объективным и независимым, верно?
— Еще бы, — говорю, чтоб его не обидеть.