— Может, — прошептала в ответ леди Хауэлл. — Тогда возникла необходимость срочно выдать Сесили замуж. Однако, учитывая ее репутацию, найти мужа оказалось непростой задачей. Ни одна приличная мать не позволила бы своему сыну жениться на ней. Сесили и Хауэлл были в отчаянии и вскоре стали ссориться по поводу каждой кандидатуры. Сесили требовала, чтобы будущий муж был богат. Она даже говорила, что заслуживает этого, — в очередной раз всхлипнула леди Хауэлл.
— Я искренне сочувствую вам, леди Хауэлл, — сказала Эванджелина, хотя и была уверена, что ее гостья не слышит ничего, кроме собственного голоса.
— Наконец появилась надежда, что ей сделает предложение Годфри Мур, внебрачный сын лорда Крэнема, хотя у него не было ни титула, ни состояния. Сесили в течение целого сезона напропалую флиртовала с ним, однако когда дело дошло до предложения, она закапризничала. Я пришла в ярость и приказала Хауэллу заставить ее принять предложение, чтобы она как можно скорее исчезла из моего дома. Я даже уговорила своего отца оказать давление на Хауэлла, и он пригрозил исключить его из завещания.
— И что случилось потом? — спросила Эванджелина, у которой тоже начали дрожать руки.
— Не прошло и недели, как приехал из Шотландии лорд Эллиот Армстронг. Он был богат и красив собой, но при этом, по правде говоря, был деревенским простачком. Он не привык к городской жизни, потому что его батюшка недолюбливал Лондон. Но родители решили, что ему пора жениться, и матушка настояла на том, чтобы он взял в жены англичанку, поэтому он к началу сезона приехал в Лондон.
— Вот как? — воскликнула Эванджелина.
— Да, именно так. Леди Рэннок имела намерение сама сопровождать сына, но заболел ее муж, поэтому в семье договорились, что в Лондоне за мальчиком присмотрит братец миледи. Что за абсурдная идея! Сэр Хью был слишком занят тем, что гонялся за юбками, ему было не до племянника. А к тому времени как до него дошло, что происходит, Эллиот уже послал объявление о своей помолвке в «Тайме».
Эванджелина охнула.
— И что вы предприняли, леди Хауэлл?
— Ничего, — мрачно прошептала она в ответ. — Я не предприняла ничего даже тогда, когда Рэннок, вернувшись из Шотландии, обнаружил, что у его невесты начал округляться живот. — Леди Хауэлл вздохнула, уставясь куда-то вдаль невидящим взглядом. — Должна признаться, меня восхитило самообладание этого молодого человека. Пусть он даже был безумно влюблен в нее, но он отнюдь не был таким простачком, каким считала его Сесили. Он сразу же сообразил, как обстоят дела, и ушел, хлопнув дверью. Однако он сделал один неправильный вывод и вызвал на дуэль Годфри Мура. И тут снова судьба сыграла злую шутку…
— В каком смысле? — еле слышно переспросила Эванджелина.
Леди Хауэлл горько усмехнулась.
— Сесили могла выйти замуж за Годфри, но предпочла заполучить деньги Рэннока и тем уязвила гордость Годфри. К тому времени как она поняла, что маркиз на ней не женится, Годфри уже отправили в Индию, чтобы избежать дуэли. Это сделал его отец, но не потому, что опасался за жизнь Годфри, а потому что хотел избежать скандала.
— Что произошло потом?
— Не знаю. Сесили не заслуживала такого милого молодого человека. А он, поняв все, перестал бывать у нас. Я приказала Хауэллу выдворить племянницу из нашего дома. Несколько недель спустя я узнала, что она умерла. — Речь леди Хауэлл перешла в истерическое рыдание. — После этого я не пожелала ничего больше знать. И никогда не спрашивала об этом!
— Успокойтесь, леди Хауэлл, — сказала Эванджелина, стараясь сохранить самообладание. — Вашей вины в этом нет.
— Ошибаетесь! Я виновата. Если бы я сделала то, что должна была сделать… если бы я рассказала обо всем…
— О чем? О том, что ваш муж свинья и повинен в кровосмешении? Но были ли у вас доказательства?
— Нет. Но, промолчав, я позволила пострадать ни в чем не повинному человеку. Теперь мы видим, что получается, когда грех остается безнаказанным.
Ее и без того некрасивая физиономия покраснела и сморщилась, по щекам ручьями текли слезы. Эванджелина, не говоря ни слова, пересела на диван к леди Хауэлл, обняла одной рукой несчастную рыдающую женщину и попыталась мысленно разобраться в том, что услышала.
В рассказе этой женщины, несомненно, была доля правды. Наивному юноше позволили заплатить за тяжкий грех другого человека. Эванджелина не могла решить, в какой степени в случившемся виновата леди Хауэлл, если она вообще виновата. Что предприняли бы в подобных обстоятельствах большинство жен? Эванджелина не знала ответа на этот вопрос. Однако, наблюдая за мучившейся угрызениями совести леди Хауэлл, она поняла, что, какое бы преступление ни совершила эта женщина, она сейчас в полной мере за него расплачивалась. Она делала это уже много лет и еще долго будет нести этот крест на своих плечах.
Леди Хауэлл медленно приходила в себя и начала вытирать лицо.
— Ах, леди Рэннок! Умоляю, простите меня за все, что я сделала! За все, чему я позволила случиться…
Эванджелина, пытаясь подбодрить женщину, пожала ее руку.
— Вы прощены, леди Хауэлл, если считаете, что мне есть что прощать. Но скажите, почему вы рассказываете об этом только сегодня, по прошествии многих лет?
— Потому что теперь это все так или иначе выйдет наружу. И я не в силах ничего сделать. Более того, мне теперь все это безразлично. Сразу же после похорон я уезжаю за границу. Смерть моего мужа освобождает меня от всякой обязанности защищать его.
— Ваш муж умер? — в ужасе воскликнула Эванджелина.
— Да, миледи, он умер. Разве вы не поняли меня? Мой муж напал на лорда Крэнема прошлым вечером в Воксхолле. Рэннок попытался вмешаться, потому Мэтью Уинтроп был вынужден стрелять…
— Но зачем было лорду Хауэллу?.. — прошептала Эванджелина.
— Когда Крэнем вернулся из Индии, муж испугался, что вся эта история выйдет наружу. Он стал следить за бароном. Ему было важно знать, куда тот ходил, с кем говорил. Видите ли, Крэнем не делал тайны из того, что желает насолить Рэнноку. Я пыталась предостеречь Крэнема, но безуспешно. Мой муж, наверное, понимал, что встреча Крэнема с Рэнноком неизбежна и что вместе они могут докопаться до правды и понять, что у Сесили был совсем другой любовник, а не один из них. Любовник, с которым ей было легко и просто встречаться, не вызывая подозрений…
— Я не вполне понимаю…
— Ах, миледи! Светские сплетники погубили бы репутацию Хауэлла, если бы стало известно о кровосмешении. К этому добавлялось его бесчестное поведение: он допустил, чтобы ни в чем не повинного юношу обвинили в смерти Сесили. Двери всех приличных домов закрылись бы перед ним навсегда.
— Понятно, — прошептала Эванджелина.
— Пока ее ухажеры находились на разных континентах, им было проще продолжать сваливать вину друг на друга. Потом эта актриса, Антуанетта Фонтэйн, каким-то образом узнала правду. Думаю, что она шантажировала Хауэлла. Я нашла ее имя и адрес в бумагах мужа. Он начал выплачивать кому-то очень крупные суммы денег, превышавшие даже карточные долги. И он убил ее… да-да, я действительно думаю, что он ее убил.
«Фонтэйн. Таннер. Постоялый двор в Роутем-Форде… Какая между всем этим связь? «
Эванджелина вдруг почувствовала страшную усталость. Сказывалась бессонная ночь. Ей захотелось поскорее уйти в спальню к мужу, прикоснуться к нему, приласкать, заставить бороться за свою жизнь. Ради них и ради их ребенка. Она понимала, что должна быть, наверное, благодарна этой несчастной женщине, но сейчас ей хотелось поскорее отделаться от нее. Она встала и пробормотала какие-то слова сочувствия и благодарности. Потом, подобрав юбки, решительным шагом вышла из комнаты и поднялась по лестнице в комнату Эллиота.
Эванджелина провела беспокойную ночь у постели мужа, обдумывая то, что сказала леди Хауэлл. На следующее утро Эллиот достаточно окреп, чтобы сесть в постели, опираясь спиной на подушки, выпить немного бульона и побеседовать в течение четверти часа один на один с Джералдом Уилсоном.