Миша нарочито медленно складывал в портфель тетрадки и учебники, когда к нему подошла какая-то девочка и тоненько произнесла:
— Здравствуй, Миша, это я тебе звонила.
Миша поднял глаза и опешил. Он увидел перед собой девочку, которой не дал бы больше двенадцати лет. Маленькая, гораздо ниже его, худая, с огромными испуганными зелеными глазами на бледном лице. Спутанные темно-каштановые кудри, падающие на лоб, тонкие потрескавшиеся губы. Типичный нервный подросток. Михаил понял, что они действительно чем-то похожи друг на друга.
Аня так напряженно смотрела на него, что Мише стало не по себе. Он уже начал замечать любопытные взгляды одноклассников. Еще немного, и по классу поползет слушок о том, что он завел шашни с восьмиклашкой. Только этого ему не хватало.
— Мне надо идти, — тихо сказал он Ане, — я позвоню тебе.
Миша действительно позвонил ей в тот же вечер. Девочка и не думала скрывать свою радость по этому поводу, а Миша почувствовал странную теплоту в груди, удивительный прилив благодарности. Ведь еще никто не радовался его звонку, разве что бабушка, которая умерла два года назад.
С этого дня начался их безумный телефонный роман, который длился ровно три месяца, пока не оборвался нелепым и трагическим образом…
Миша и Аня звонили друг другу каждый день, вернее, каждый вечер. Они говорили обо всем. Аня не переставала удивлять юношу. Он и не подозревал, что эта маленькая, странная и довольно необщительная в школе девочка знает так много интересного. Она действительно все свое свободное время проводила за книгами. Ее лохматая детская головка была буквально переполнена различными сведениями из жизни художников, артистов и музыкантов. Она так и сыпала именами живописцев, о существовании которых Михаил и не подозревал. Она умудрялась пересказывать ему концерты классической музыки таким образом, что Миша начинал слышать пение скрипок и мощные звуки органных труб. Она даже в физике разбиралась лучше, чем он.
А училась Аня при всех своих знаниях почему-то довольно плохо. Ей просто неинтересно было сидеть на уроках. Она читала под партой книгу и следила по своим большим наручным часам, которые подарил ей отец, за круговыми движениями секундной стрелки. Аня ждала, когда наступит перемена, чтобы в школьном коридоре мельком увидеться с Мишей, может быть, кивнуть ему или, если они вдруг останутся наедине, обменяться парой-тройкой незначительных фраз.
Большего они себе никогда не позволяли. Аня сама сказала ему по телефону в самом начале их общения:
— Не волнуйся, в школе мы не будем общаться. Я не хочу, чтобы ты из-за меня попадал в неловкое положение.
Миша с радостью согласился, но пришло время, когда он очень пожалел об этом.
Каждый день Миша украдкой наблюдал за Аней и очень скоро полностью переменил свое мнение об этой девочке. Сперва она показалась ему нервной дурнушкой. Потом он понял, что просто на фоне своих вымахавших, полногрудых одноклассниц она выглядит особенно маленькой и беззащитной. Аня обладала своеобразными грацией и изяществом, в ней чувствовалась порода, вот только некому было это оценить. Мальчишки из школы предпочитали накрашенных и бойких девчонок, которые бегали с ними на задний двор школы покурить, лихо ругались и с готовностью подставляли для поцелуя пухлые детские губы.
Аня была не такая, как все. Это был настоящий гадкий утенок. Уже став взрослым, Миша понял, что именно из таких странных и угловатых девочек получаются настоящие красавицы, из-за которых мужчины готовы пуститься на самые нелепые безумства.
Неудивительно, что через месяц их ежедневных разговоров Миша почувствовал, что влюбился. Уже потом, вспоминая всю эту историю, Михаил понял, что иначе и быть не могло. Ведь они кинулись в телефонное общение со всем нерастраченным пылом романтических и никем не понятых подростков.
Очень скоро Мишина мама и Анины родители поняли, что их дети довольно странно проводят время, и попытались воспрепятствовать многочасовым ежедневным разговорам. Собственно, их можно было понять. Вечерами дозвониться в обе эти квартиры стало просто невозможно. Детям запретили разговаривать по телефону больше получаса на протяжении вечера. Аня переживала это как личную катастрофу. Миша горько жалел, что не проявил тогда инициативу и не назначил девочке свидание, как сделал бы на его месте любой нормальный парень.
Но Аня почему-то настаивала именно на телефонном общении. Может быть, она чего-то боялась, чувствовала себя неуверенно, но все продолжалось в том же духе, только говорить они стали по ночам.