«Но я никогда не пожалела о своём решении!» всегда утверждала бабуля. Да, им было сложно, да, она скучала по родным, но то, что она приобрела в Джонатане Брауне, покрывало все.
Грустно, что детей у них так и не появилось и дедушка ушел из жизни рано. Как раз в год моего рождения у племянницы Маргарет, моей матери, и в год начала «войны трех королевств», когда мои родители были вынуждены отправиться в военный поход и меня, кроху, мама оставила бабушке, т к она будучи «отказником» рода оставалась в королевстве. В первое время мы жили в Россе, но, узнав о смерти моих родителей и, поняв, что война затягивается, боясь ответного нападения, бабушка решила спрятаться в мало кому известном замке в глуши.
И у Джонатана, моего деда, в столице также остался маленький дом с пристройкой-школой, где он жил и работал.
Бабушка же, перед отъездом из столицы, оформила у семейного адвоката дарственную на всю эту собственность на мое имя. Она передала мне, шокированной, ее оригинал, уточнив, что в адвокатской конторе лежит копия данного документа. Бабушка уверяла, что она переодически слала весточку своему адвокату, мол, я жива-здорова и пр, так сказать, напоминая о себе, т к она имела ещё и счёт, который должен был покрывать срочные нужды имеющийся собственности.
Вот мне и предстояло наведаться в контору, узнать о текущих делах, а также проверить собственность и принять необходимые решения и меры, которые я посчитаю нужным.
«Особняк меня не сильно интересует» — говорила бабушка, — можешь его продать. Хотя это хорошее наследство для детей, может имеет смысл его оставить. Но тогда нужно придумать, что с ним делать, чтоб он не стоял пустым грузом. Например, жить в нем» — размышляла ба. Она не очень любила этот особняк, т к он для неё всегда казался слишком большим и вычурным.
А вот дом деда она попросила сохранить в память о нем. Отремонтировать при необходимости, на что тоже у бабушки имелась ячейка в банке с «семейными побрякушками», оставленные также ее матерью. Они ей, жене простого учителя, были за ненадобностью, поэтому и пролежали цать лет в банке.
«Распоряжайся всем, как посчитаешь нужным, но с умом!» — наказывала мне ба, т к я должна думать и о своих детях, чтобы у меня было, что им передать.
Все наставления, последовательность действий со всеми нужными, важными адресами мы с бабулей записали на бумаге, которую я перед сном ещё раз перечитала и с неспокойной душой легла спать. Завтра меня ждал непростой день, который станет отсчетом моей новой жизни. В молитве я принесла все свои опасения и пожелания Богу, благословила завтрашний день и каждого человека, с кем мне придётся решать мою судьбу. И только после молитвы мне удалось погрузиться в сон, где я прыгала со строчки на строчку из своего списка дел. Эта беготня по листу была прервана всё тем же шёпотом, который так часто проникает в мои сны и зовёт меня…
8. Киана. | Игра в госпожу
— Доброе утро! — я вошла в адвокатскую контору, что была первой в моем списке дел на сегодня. Давид после завтрака привёз меня по этому адресу, а сам отправился по своим не малочисленным делам. Дальше я должна была передвигаться по городу самостоятельно, на что у меня имелся небольшой запас денег. Вообще, бабушка выделила мне сумму, достаточную, по ее предположению, для жизни в Росс на неделю, не учитывая жильё, ведь я должна была поселиться в одном из своих неожиданно приобретённых домов.
— Здравствуйте, чем могу вам помочь. — за столом сидел молодой мужчина лет 30 с хвостиком.
— Я Ищу господина Хвана.
— Я Хван, только «один из», — улыбнулся мне адвокат, — присаживайтесь, расскажите, что у вас за дело и мы посмотрим, чем я смогу вам помочь,
— Я Киана Браун, внучка Маргарет Браун, что являлась вашей клиенткой много лет. Мне бы хотелось узнать о текущих делах моей бабушки, по ее просьбе.
— Так… — господин Хван задумался, — Браун, Браун… — стучал он пальцами по столу, пытаясь вспомнить клиента под этой фамилией. — Если клиент уже старый… В смысле — исправился он, — давний, то скорее всего вами занимался мой дядя. Он принимает сейчас в другом месте. Я лишь год, как работаю здесь. Но, дайте-ка я взгляну… — он распахнул дверцы шкафа позади себя. — Браун, Браун… что-то припоминаю. Так спустя несколько десяток папок, он наконец воскликнул: