Герман возвращался под конвоем Удава из туалетной комнаты, когда их кто-то окликнул. Обернувшись, они увидели приближающегося к ним Гриневского. Рядом с ним шёл крепкий подтянутый мужчина, с чуть седыми висками и улыбкой сторожевого пса. Удав весь подобрался и оскалился, как пойманный хищник. Заметив его реакцию, спутник Гриневского растянул губы в таком же приветственном оскале.
− С какой это поры ты так рьяно стережёшь красоток хозяина, Удав? — пророкотал он на весь коридор.
− А тебе какое дело, Рогозин?
− Да вот не ожидал увидеть твою рожу в столь респектабельном месте.
− Давайте отойдём на пару минут, пока эти двое поздороваются? — обаятельно улыбнувшись, предложил Алекс, указывая на большое окно, за которым открывался красивый вид на ночной город.
− Судя по их… улыбкам, особой дружбой они не страдают, − стараясь не выдать своего волнения голосом, произнёс Герман, делая несколько шагов в сторону окна. Он неуютно чувствовал себя в лёгком длинном платье с открытой спиной и разрезом до самого бедра, открывавшем стройные ноги на высокой шпильке. Обнажённую кожу прожигал злой взгляд Удава. Небрежным жестом Герман слегка поправил широкий браслет на руке, под которым прятался шрам и сделал невозмутимое лицо.
− О! Между ними очень специфические отношения. Когда-то Рогозин, ещё будучи следователем по особо важным делам, посадил вашего знакомого на некоторое количество лет в места, весьма отдалённые от столицы.
− Даже так? — Герман новости не особо удивился, давно подозревая подобный факт в биографии Удава.
− Не сочтите за грубость, но что делает довольно не глупая девушка в обществе Артура? Оно вам не подходит, − спокойно произнёс Гриневский, рассматривая их отражения в стекле.
− Если бы вы знали, что именно мне не подходит, но это приходится терпеть, то сильно удивились бы, − устало вздохнул Герман. Слова о помощи так и просились с языка, но близкое присутствие Удава не давало им сорваться.
− Зачем терпеть? Хотите, я помогу вам?
− С чего вдруг такое участие?
− Я сам не знаю, − пожал плечами Гриневский. — Вы ещё в первую встречу напомнили мне кого-то. А сегодня, когда я увидел ваше отрешённое лицо во время танца, мне захотелось вам помочь. Хотя судьба подруг Артура меня никогда раньше не волновала.
− Спасибо. Я…
− Эмма! Тебя Артур дожидается, − отрывисто гаркнул Удав, хватая Германа за руку. — Всего хорошего, господа!
− И тебе не хворать, Удав! — ответил им вслед Рогозин.
Артур был зол. Очень зол. Ещё по дороге он заставил Германа сделать ему минет, весьма грубо и не стесняясь Игорька и Удава, сидевших впереди, а в спальне просто избил до потери сознания. На следующий день он уехал и вернулся только через три дня с дарственной на издательство и здание, в котором оно было расположено. Когда Артур отдал ему бумаги в качестве извинений за свою несдержанность, Герман начал смеяться. Он не понимал этого по сути глупого и бессмысленного жеста. Артур откуда-то узнал о его давней мечте и решил порадовать, но… Зачем ему издательство, в котором он никогда не сможет работать? Сколько ему жизни-то осталось? Сколько ещё времени продлится блажь Артура? Несмотря на реакцию неблагодарного любовника, Шерстобитов бумаги не уничтожил, а положил в сейф в кабинете, где уже лежали личные документы Германа.
Очередной приход домработницы Герман пережидал на своём чердаке. Он устроился на старом диване и принялся ждать. Внизу что-то стучало, доносилось тихое пение, под которое он благополучно успел задремать. Повернувшись на бок, Герман сунул руку под тонкую подушку и вдруг нащупал что-то. Это оказалась старая потрёпанная книжица, подаренная Стасом. Он смутно помнил, как спрятал её, когда за ним пришёл кто-то из охранников. С момента гибели Стаса она так там и пролежала. Вдруг Герману пришла странная мысль. Он наугад открыл книгу и, ткнув пальцев не глядя, прочёл несколько строк. Китайская мудрость гласила: «Чтобы победить противника не стремись стать сильнее его, а сделай его слабее себя».