− Как ты сюда попал? — всё ещё насторожённо спросил парень, но напряжение из позы ушло.
− Глеб дал ключи. Мы встретились внизу. Ты не отвечал на звонки, меня это обеспокоило. Оказалось, что нас таких сердобольных двое, − усмехнулся Алекс, подходя медленно на пару шагов ближе. — Я напросился пойти к тебе вместо него. Ты против?
− Нет. Не знаю, − покачал головой Герман. — Неожиданно просто. Проходи. Тебе чего-нибудь налить?
− Я не прочь попробовать вина, − Гриневский кивнул на бутылку, стоящую на полу. Она была почти полной. — Только давай ты разберёшь продукты на кухне, а я соберу осколки. Ты босой, можешь порезаться.
− Ещё одна нянюшка Арина на мою голову, − усмехнулся Герман и пошёл на кухню, где торжественно вручил своему нежданному гостю совок и веник.
− А ты, похоже, не только готовить научился в Китае, − припомнил Алекс стойку Германа, когда они устроились на диване в гостиной и пили вино.
− Меня всего лишь научили правильно защищаться. Чтобы освоить боевое искусство, нужны долгие годы тренировок, Алекс. Я всего лишь знаю несколько приёмов, хотя они весьма действенны.
− Отец Златы… Он был твоим близким другом? — осторожно задал Гриневский вопрос.
− Хочешь узнать, был ли он моим любовником? — горько усмехнулся Герман, глядя в глаза мужчины, сидевшего так близко. Быть может слишком близко для вечера, когда тоска и одиночество захлестнули его с головой. — Не был. Стас был моим другом, единственным, который был рядом в тяжелые времена, хотя и недолго. Знаешь, так иногда бывает. Незнакомец появляется в твоей жизни, и такое чувство, что ты знал его всегда. Ты впускаешь его в душу безоговорочно, и он прочно там поселяется, занимая одну из ниш. А когда уходит, остаётся никем незаполненная пустота. Так получилось со Стасом.
− Что с ним случилось?
− Он погиб. Из-за меня, но… я не хочу говорить об этом. Слишком личное. Прости. Мы не так давно знакомы, чтобы…
− Не стоит извиняться. Это я немного пересёк твои границы, − Алекс сделал глоток вина, прохладная жидкость приятно потекла по пищеводу. У него было чувство, что идёт по минному полю, каждую секунду рискуя потерять… Нет, не жизнь. Что-то другое… Своим любопытством он мог отпугнуть Германа, и Гриневский решил придержать лошадей. Придёт время, и парень сам расскажет всё, что захочет. Необходимо просто подождать. Лет пять назад Алекс и не мечтал даже, что они будут вот так, в интимном полумраке огромной квартиры-студии пить вино и разговаривать.
− Вы с ним похожи в чём-то неуловимом. Оба надёжные, как скала. У тебя, так же как у Стаса, есть умение становиться нужным. К вам легко привязаться. Ты не только пересёк границы, ты забрался немного дальше, Алекс, и я, признаться, не знаю, что с этим делать, − тихо проговорил Герман, изучая с видом учёного содержимое своего бокала.
− Рискнуть? — предположил Алекс.
− А ты не боишься, что я не тот, кем кажусь? Что, если я маньяк? Или псих? — глядя поверх бокала, спросил Герман. В его взгляде сквозила напряжённость и ожидание ответа.
− Маньяк? Не думаю. Псих? Мы все в какой-то степени психи, Герман. Особенно, если нас достанут. А какой ты? Мне хотелось бы это узнать и почему-то мне кажется, что я не разочаруюсь, − решительно закончил Алекс и наклонился, чтобы поставить бокал на низкий стеклянный столик.
− Хм… Узнать ближе… Быть может… − Герман замолчал, погрузившись в какие-то свои размышления. Повисло молчание, наполненное звуками музыки и такой тоской, что Алекс готов был взвыть, понимая, что Герман всё также держит его на расстоянии и подпускать ближе не собирается. Ему показалось, что сейчас он лишний здесь и сделал движение, собираясь уйти, когда Герман ожил. Его глаза лихорадочно блестели. — Я не хочу…
− Я не навязываюсь. Если тебе так угодно, я уйду, − Алекс хотел сказать ещё что-то, но тонкий палец Германа быстро лёг на его губы, заставляя замолчать.
− Я не хочу сегодня оставаться один, − произнёс Герман, вставая с дивана. Шаг… и он перед Алексом. Быстрое неуловимое движение и футболка отлетела в сторону, оголяя красивый торс со слегка прорисованными кубиками пресса. Не атлет, но и не тростинка. Чистая гладкая кожа притянула взгляд Алекса, а решительные движения Германа заставили застыть в приятном трепетном удивлении. Тонкие пальцы расстегнули ремень светлых джинсов, и через миг перед Алексом был полностью обнажённый красивый молодой парень. Под обоими сосками шла какая-то татуировка, и Гриневский не сдержал любопытства.
− Повернись, пожалуйста, − попросил он, вставая и стягивая с плеч опостылевший за день пиджак. Герман не спеша выполнил просьбу, являя взгляду Алекса красивый, чёткий до малейших деталей и штрихов рисунок сокола, раскрывшего крылья, кончики которых он и заметил. Осторожно коснувшись птицы, Гриневский провёл вдоль правого крыла и восхищённо выдохнул. — Великолепно! Самый красивый хищник среди птиц. Почему он?