— Со мной произошло то, о чем я мечтала, когда была подростком. Не знаю, что и думать обо всем этом.
— А ты попробуй не думать. Возможно, короткий роман с Колтером поможет тебе быстрее пережить предательство Брока.
Аделин снова вспомнила, как Колтер ее поцеловал, и по ее спине пробежала приятная дрожь.
— Уверена, что мой психотерапевт сказала бы, что это ужасная идея.
— Значит, это ужасный психотерапевт, и тебе следует найти другого, — сказала Нора. — Бурный секс с красавцем, в которого ты когда-то была влюблена, — это лучший способ исцелить твое раненое сердце.
Аделин рассмеялась. Нора всегда была смелее ее.
— Интересно, почему он так против женского внимания?
— Большинство этих женщин охотятся за его деньгами, но у меня создалось ощущение, что главная причина не в этом.
Нора откинулась на спинку стула. Судя по картине позади нее, на которой была изображена панорама Нью-Йорка, она находилась в своем домашнем кабинете.
— Тогда в чем она?
— Год назад Колтер развелся. Наверное, расставание было весьма болезненным, раз он хочет, чтобы его оставили в покое.
Нора криво улыбнулась:
— Он хотел, чтобы его оставили в покое, пока он не поцеловал тебя.
— Это был ненастоящий поцелуй, — напомнила ей Аделин. — Мне необходимо взять у него эксклюзивное интервью. Я сделаю все, чтобы получить повышение. Мне нужна эта должность.
В тот день, когда узнала о предательстве Брока, она дала себе слово, что без него ее жизнь не изменится. Что она сможет сама оплачивать все расходы, которые они до сих пор оплачивали вдвоем.
Что она больше никогда не будет ни от кого зависеть финансово.
Нора отрывисто кивнула:
— Бери интервью и возвращайся.
— Я вернусь раньше, чем ты думаешь.
— Хорошо, — ответила Нора. — Держи меня в курсе.
— Конечно. Когда у меня появятся новости, я обязательно тебе позвоню.
Попрощавшись с подругой, Аделин убрала телефон в сумочку и расправила плечи, готовясь пойти дальше. Отель «Даун-Хилл», в котором она забронировала номер на две недели, находился всего в двух кварталах отсюда. Ей хотелось поскорее снять туфли и принять ванну.
Сделав всего пару шагов, она застыла на месте как вкопанная. Кровь застучала у нее в висках, когда она увидела пожилого мужчину с обветренным лицом, выходящего из хозяйственного магазина. На нем были вылинявшая клетчатая рубашка и джинсы в масляных пятнах. Его волосы были скрыты под выгоревшим коричневым Стетсоном. Он шел, ссутулившись и засунув руки в карманы. Для человека, чей рост превышал шесть футов, он выглядел маленьким.
Это был Эрик Лау. Человек, которого она никогда не простит. Ее отец.
Она узнала его имя от своей матери, только когда Аделин исполнилось шестнадцать лет. Нора помогла ей найти в Интернете его фото. Оно было с сайта его автомастерской в Девилс-Блафф.
Аделин бросило в дрожь, и она обхватила себя руками. Она говорила себе миллион раз, что сделает, если когда-нибудь его встретит.
Но вместо того чтобы подойти к нему и спросить у него прямо, почему он отказался ее признать, она бросилась за ближайший куст, споткнулась и растянулась на земле. Эрик Лау тем временем сел в свой грузовик.
— Копаешь червей?
Услышав знакомый бархатный голос, она повернулась и встретилась взглядом с Колтером. Его голубые глаза озорно блестели, и она почувствовала, как внизу ее живота вспыхнул огонь.
— Я упала.
Его губы дернулись.
— А-а… — Он окинул ее взглядом: — Ты не ушиблась?
— Нет. Я в полном порядке. — Поднявшись, она принялась отряхивать грязь с коленей.
Он протянул ей визитку:
— В прошлый раз забыл дать тебе номер своего телефона. Я предположил, что ты остановилась в отеле, и отправился туда.
— Ты правильно предположил. Я действительно там остановилась. — Она взяла у него карточку: — Спасибо. Завтра я тебе позвоню.
Колтер улыбнулся и подмигнул ей:
— Буду ждать с нетерпением твоего звонка, Аделин. — Затем развернулся и пошел в противоположном направлении.
Ветер колыхал травы на лугу, когда Колтер въехал по двухполосной проселочной дороге на территорию ранчо Уордов, которое занимало площадь в пятьсот шестьдесят тысяч акров. Двадцать пять тысяч акров использовались в качестве пастбищ для десяти тысяч коров абердин-ангусской и герефордской пород, а также нескольких сотен американских квортерхорсов. Помимо этого здесь выращивались сельскохозяйственные культуры для внутреннего потребления.