-Ну что, как я выгляжу? - поинтересовался Джон, проводя ладонью по волосам.
-Нормально, - буркнул оператор (при этом он даже не посмотрел на Джона), заканчивая возиться с камерой.
На протяжении получаса они ещё раз прошлись по городу и поговорили с беженцами, причём не все реплики в адрес военных были лестными. Джон понимал, что при просмотре эту часть обязательно вырежут, и с этим уже ничего не поделаешь, но у него был шанс открыто выразить свою точку зрения, т.к. репортаж о колонне будет транслироваться в прямом эфире, а следовательно, ни о каком монтаже не могло быть и речи. Дождавшись, когда на горизонте появиться облако пыли, Джон приказал оператору вновь включить камеру, а сам вышел на середину дороги.
-Готов? - спросил Джон, поднося ко рту микрофон.
-Буду готов через три, две, одну, давай!
-Добрый день, уважаемый телезрители. Я - специальный корреспондент Джон Гриффит веду репортаж с окраин северного Геднера, где ещё вчера шли кровопролитные бои. Армейские силы провели уникальную операцию по обезвреживанию крупной группировки сепаратистов, в результате которой был освобождён целый город.
Оператор показал зрителям панораму освобождённого города: дымившиеся здания, толпы народа, лица которых были угрюмыми, и колонна боевой техники, въезжающая в город.
-До этого момента сепаратисты держали регион в ежовых рукавицах, но теперь с их тиранией покончено. Однако глядя на лица беженцев, становится очевидно, что они не слишком рады подобному стечению обстоятельств.
Оператор крупным планом показывает перепачканных в саже и копоти беженцев, и персонально долго задерживает объектив напротив чумазой восьмилетней девочке, сжимающей в руках грязного плюшевого медведя. Весь мир знал, что на Геднере идёт кровопролитная война, но мало кто так отчётливо видел последствия этой войны. Как правило эвакуированных беженцев сначала отвозили в особые лагеря на других планетах, где этим людям чётко давали понять, что самое худшее осталось позади, и теперь их жизнь сразу же наладится и превратиться в сказку со счастливым концом. Это была наглая ложь. Гриффит знал, что беженцев определяли в ночлежку и кормили три раза в день, и этим всё и ограничивалось. Около 30% беженцев находило работу, но чаще всего это были грузчики или мусорщики, и работодатели в таких случаях всегда заявляли, что взяв на работу всякое отребье, они сделали ему одолжение. Часть беженцев со временем становились частью среднего класса, однако это было не тенденцией, а скорее исключением из правил. При виде покрытых копотью людей в драных лохмотьях, многие обыватели воротили носы, и презрительно оглядывали эвакуированных, считая, что те специально довели себя до такого состояния, желая вызвать жалость. Джон собирался донести до людей мысль, что эта война, не приносит ничего, кроме страданий, и что люди, которых эта война лишила всего, ни в чём не виноваты и заслуживают лучшей доли. Конечно, этот репортаж не мог кардинально изменить общественное мнение, но это был первый шаг, эдакий краеугольный камень, призванный заложить основу. Гриффит понимал, что высшие военные чины, давая ему слово, ожидают увидеть совсем другой репортаж, но замалчивая правду, Джон рисковал поступиться своими принципами, а пойти на сделку с совестью он просто не мог.