Прибежище капитализма состоит в перемещении его лидеров в защищенные от атомной бомбежки апартаменты Rocky Mountain[26], и затем — в «нажимании кнопки, которая завершит все это для всех». (Если вы расстроены этим, то не забывайте, что «Критический Путь» действительно предлагает счастье, но только через «кожу-да-кости», которые будут платой за выход из дилеммы[27].)
Как превратить бумагу в золото алхимиков
Наднационалы теперь полностью оставили свое лидерство в как-то-раз-давнем-предавнем прочеловеческом промышленном массовом производстве, полученном исключительно через персональную изобретательную находчивость, целостность и гордость локального сообщества производством только наилучших продуктов, как это делает сегодня Япония. Таково было лидерство Генри Форда старшего, вдохновленного серийным выпуском надежных, без излишеств, моторизованных автомобилей по самым низким ценам, главным образом, для того, чтобы помочь фермерам добраться до рынка. То, что его деятельность привлекла крупные суммы денег, было лишь эпизодом. Для Форда было очевидно, что скромное количество доходов должно быть обойдено для покупки постоянно улучшающегося оборудования. Кроме того, он определил, что избыток запаса прочности позволит нивелировать бедные экономические дни. Предприятие Форда никогда не было предназначено для делания денег. За огромную сумму он выкупил все акции своей Ford Motor Company у ее изначальных покровителей, которых он нашел, прежде всего, заинтересованными в делании денег. Генри-старший в течение многих лет боролся с Дж. П. Морганом, поскольку для последнего, должно быть, члены выражения «делайте смысл или делайте деньги» были взаимоисключающими.
Сын и внук Форда не поняли вдохновенную философию производства реального богатства старого Генри, и учились играть только в игру делания денег с деньгами, которые они унаследовали.
Это стратегическая прерогатива невидимого корпоративного гиганта односторонней и произвольной смены ценности выигрыша в экономической игре «зарабатывания на жизнь» на «выигрывание жизни» или «обман жизни». Корпоративный колосс изменяет ценности выигрыша через увеличение цен, гарантируя тем самым, что промышленная игра всегда будет выигрываться только самыми богатыми. Это напоминает следующий случай из моего детства.
Среди соседских мальчишек в моем детстве был тот, чья семья была очень богата, и купила ему множество бейсбольных бит, шаров, перчаток, рукавиц и другого снаряжения, такого, как маска ловца, подушки базы, защиту живота пневматического ловца, домашнюю пластину — то есть, оборудование для целой команды. Найдя подходящее поле по соседству, он мог бы привлечь толпу из всех нас. Стремясь играть, великолепный в его бейсбольной униформе, он объявил бы о правилах бейсбола, поскольку мы должны были бы играть в него, если бы желали использовать его снаряжение. Однако когда он сам или его сторона начинали проигрывать или играть хуже, он мог менять правила, делая просто выигранные перебежки с его стороны стоимостью в пять из более ранних перебежек. Если его переключение правил становилось неприемлемым для всех остальных, как это часто было, то он подбирал все игровые принадлежности, помещал его на свою тележку, запряженную пони, и уезжал.
Вот другой пример. В промежутке между полуфиналами профессионального футбольного чемпионата конца сезона сверхбогатые и влиятельные владельцы команды хозяев поля, находя свою команду с тремя пропущенными голами за гостями, созывают эффективный кворум присутствующих владельцев команды лиги.
Используя различную экономическую тактику выкручивания рук, они убеждают «носящееся» большинство владельцев голосовать за то, чтобы вплоть до следующего сообщения о голевой ситуации были выиграны тридцать поинтов каждый, включая один гол, просто сделанный хозяевами поля. Поскольку заключительное табло считает 30–21 в пользу хозяев поля, легко вообразить не только оцепенение общественности по поводу такой несправедливой тактики, но и совершенное неприятие публикой такой немедленной, односторонней смены ценностей.
Это, однако, есть все, что относится к феномену, известному как одностороннее ценовое продвижение, которое является единственным, ответственным за «инфляцию».
Президент U.S. Steel Corporation говорит: «цена американской стали теперь продвинута до $10 за тонну». Президент Соединенных Штатов говорит: «мистер U.S. Steel, вы не можете сделать этого». Президент U.S. Steel отвечает, что «я не только могу, я уже это имею, вот так-то, мистер Президент. Конец передачи!» Занавес.
Индивидуальные корпорации в экономических властных структурах вызывают инфляцию через одностороннее продвижение цен, по поводу «разумности» одностороннего изменения счета которым корпоративные гении используют собственные медиавладения для просвещения общественности. Они утверждают, что их рост цен был вызван ухудшением ценового роста в пределах их частного производства, равно как иностранной конкуренцией, следовательно, эволюционными событиями, происходящими вне управленческого контроля ростом цен. Чтобы избежать антимонопольного действия, повышения цен сделаны крупными индустриальными корпорациями независимо, одна за другой.
Для того, чтобы понять экономические события, просочившиеся в 1981 году, мы должны постичь основы финансового мира ценных бумаг. «Абстрактно-существующая» корпорация, действующая в пределах Соединенных Штатов, получает правовую защиту от государства и городского правительства, чтобы продать обыкновенные акции в «прямом риске» предприятия, в котором всем акционерам они обещают лишь пропорциональную долю наличной прибыли от их экономически успешной операции. Но корпорации также получают правовую защиту от продажи «привилегированных акций» владельцам, которым корпорация становится по праву обязанной ежегодно выплачивать фиксированную норму процента на их капитал прежде, чем распределить любую прибыль среди обычных акционеров. Однако если у корпорации нет ежегодной прибыли, то у нее нет обязательства выплачивать процент привилегированным акционерам. «Привилегированный» означает, прежде всего, «оплаченный» по фиксированной ежегодной процентной ставке из чистого дохода, после которого установлена фиксированная процентная выплата обычным акционерам, делящим между собой столько полученной прибыли, сколько директора корпорации ощущают, что могут распределить между ними, в то же время заботясь о расходах на развитие, также обеспечивая фактор безопасности в виде стороннего резервного фонда.
Если корпоративное предприятие должно быть ликвидировано, то привилегированные акционеры должны расплатиться перед обычными акционерами. Если корпорация терпит неудачу, то привилегированную долю акционера в любой акции можно оставить, но не так, как обычные акционеры. Если корпорация терпит крах и никаких активов не остается, то привилегированные акционеры не имеют никаких дальнейших правовых ресурсов, то есть прав требования.
В дополнение к обычным и привилегированным акциям, обе из которых являются прямыми акциями рискового предприятия, корпорации могут поднять начальный, рабочий или расширенный капитал, выпуская облигации в случае, если они обеспечены владением корпорацией свободными и несомненными реальными благами, то есть недвижимым имуществом или зданиями, и легко продаваемыми общими машинами, такими, как средства механизации, токарные и сверлильные станки, и т. п., с помощью которых операторы-машиностроители осуществляют массовое производство инструментов специального назначения. Слово реальное — «реальное» богатство, реальность — развилось от Испанского слова «royal» [ «королевский»] или «royalty» [лицензионный платеж]. Король или королева лично признавали истинность. Реальность — это то, что социоэкономическая властная структура устанавливает декретом как таковое. Реальность, подобно корпорации как абстрактному юридическому лицу, есть юридически принятая выдумка — недвижимое имущество равно королевскому имуществу [real estate equals royal estate].
26
Горная цепь в Северной Америке, в которой, по некоторым данным, расположено благоустроенное бомбоубежище на случай ядерной войны.
27
В оригинале «by-the-skin-of-our-teeth». Выражение восходит к Библии короля Джеймса «My bone cleaveth to my skin and to my flesh, and I am escaped with the skin of my teeth». («Кости мои прилипли к коже моей и плоти моей, и я остался только с кожею около зубов моих» — Job 19:20.)