Как гласит популярная песня 1900 года, «доллар в день — хороша плата, когда вы работаете на бульваре». Два с половиной доллара за четырнадцатичасовой рабочий день была платой за мою собственную первую работу перед Первой Мировой Войной на одной из больших компаний по упаковке мясных продуктов, $15 в неделю ($800 в год), и я мог на эти средства жить счастливо, но бережливо. Я был женат в 1917 году и, под знаменем U.S.N. служа на флоте США в европейской военной зоне, я получал $1 800 в год.
Чем Вы моложе, тем более привлекательно низки годовые ставки платежей за поддержание каждой тысячи долларов в стоимости страхования жизни. В 1917 году я полагал, что, в случае моей смерти мой полис страхования жизни даст моей жене капитальную сумму в $50 000, которую она могла бы внести в сберегательный банк. Тогда она получила бы ежегодные 4 % в $2 000, которые составят больше $200 в год, которые составляли ежегодную плату знамени нашего флота США. Она была бы одна из нас двоих, кто бы подыскивал способы, как и что она смогла бы сохранить и добавить к основным вложениям в сберегательный банк. Согласно их рекламе, сберегательный банк постоянно начислял бы проценты на депонированной сумме. Такова была экономическая картина, представлявшаяся мне в 1917 году так называемыми честными фирмами и глубокоуважаемым банковским миром. Prudential Life Insurance Company изобразила себя в виде «Безопасность как скала Гибралтара». Так что я купил полисов страхования жизни на $50 000. За мою деятельность в зоне Первой Мировой Войны продолжительностью восемнадцать месяцев мне дали премию страхования жизни в размере полностью выплаченных $5 000, подлежащих оплате моим наследникам в случае моей смерти. Разговор при продажах страхующей жизнь компании не предполагал крупную дефляцию личных долларов, вызванную жадностью делающих деньги бизнесов, увеличивающую цены продуктов и услуг, физические затраты на производство которых когда-либо уменьшались.
Треть столетия спустя мой ежегодный прожиточный минимум на уровне, позволявшем мне путешествовать, дабы давать лекции и проектировать, и физически производить образцы массово-производимых livingry-артефактов, достиг моего, предполагаемого в 1917 году, общего соответствия капитала принципу «жизни-на-свой-вкус» [ «live-on-its-interest»] в $50 000, которые полностью тратились каждый год. Я продал свои полисы страхования жизни страхующим жизнь компаниям по их, накопленной к тому времени, стоимости в $22 000. (Это дало мне время, чтобы развить геодезические купола.)
Сегодня, все еще живя таким образом, выполняя работу, важную для выполнения моего жизненного обязательства решать социоэкономические проблемы исключительно через изобретение и развитие артефактов, вместо того, чтобы делать это через политику, моя годовая операциональная стоимость достигла $300 000 для обслуживания моей приверженности решению проблем только посредством артефактов без увеличения каких бы то ни было сбережений. Поскольку я не «бизнес» или корпорация, мое валовое потребление оценивается как личный доход, и я, таким образом, нахожусь в 50 %-й налоговой категории, которая препятствует моему сохранению любого из этих доходов, которых мне следовало бы желать, чего я, к счастью, не делаю; однако я убежден, что добиваюсь большего для человечества с долларами, которые я трачу, чем какая-либо форма правительственных затрат на основе налогообложения.
Каждый из трех автомобилей проекта Dymaxion с тремя колесами, передним приводом и задним управлением, построенных мной в глубинах депрессии 1930-х гг, стоил $28 000, то есть $84 000 все вместе. Сегодня эти же самые транспортные средства, построенные из тех же самых материалов, стоили бы в двадцать раз больше.
Хвастливо «этический» большой бизнес и банкинг уменьшили мою «необходимую и желательную» покупательную способность на 95 %. Таким образом, они оценивают и иными способами манипулируют денежной игрой таким образом, что вычитают $95 из каждых $100, которые я заработал.
Компании страхования жизни держат пари, что человечество собирается жить дольше, чем ожидается. Покупатели страховок жизни держат пари, что они собираются жить меньше, чем страховая компания считает, сколько они проживут.
Компании страхования жизни изобрели термин «ожидаемости» [ «expectancy»] вероятной-к-осуществлению продолжительности жизни для определенных классов людей, существующих под различными условиями окружающей среды в отличие от (принятого теперь в качестве рабочего) предела человеческой жизни в 113 лет для всех людей.
Полная история достигнутой человечеством продолжительности жизни одна, с учетом того, что средняя индивидуальная продолжительность жизни постепенно увеличивалась от «вероятно среднего ожидания» в 19 лет для населения Египта 5 000 лет до нашей эры (в шестнадцать лет Александр Великий был ведущим в мире генералом) до 70 лет нашей эры в США 1980 года. Хотя, обнаруживая множество неудач, полное эволюционно непреклонное увеличение долговечности тех, кто живет в пределах технологически продвинутой окружающей среды, является продуктом человечества, всегда получающего больше опыта и получающего даже большие уроки из своих ошибок осмысления, и действующего в направлении более эффективного и благоразумного преодоления последовательности естественных тягот. Люди извлекают пользу, несмотря на огромный регресс, вызванный промышленным загрязнением окружающей среды.
Страховые компании собирают все возможные жизненные статистики, управляющие вероятностями индивидуального человеческого выживания при всех известных условиях контроля. Страховые компании располагают большими штатами статистиков, известных как актуарии, которые, на сегодняшний день — с помощью компьютеров, способны когда-либо более эффективно осуществлять возмещение по ставкам акционеров страховых корпораций, обеспечивая почти «верняк» [ «sure things»]. В инвестировании премий страхователей сегодня они обнаруживают IBM, DuPont и прочие подобные запасы «верняка», а также — обеспеченные налогами правительства США, штата, округа и муниципалитета облигации — самые рискованные из инвестиций, по причинам, которые мы исследуем позже.
Во время первых трех четвертей двадцатого века почти удвоилась ожидаемая средняя продолжительность жизни в самых благоприятных с точки зрения окружающей среды странах. Когда я родился в 1895 году, ожидаемая продолжительность жизни для мужчин, родившихся в Новой Англии, составляла сорок два года. 12.07.1933 я миновал свой «ожидаемый день». 12.07.1979 я завершил свой «второй срок жизни», или двойное ожидание. Теперь я нахожусь на третьем году моего «третьего ожидаемого срока жизни» и весьма здоров с новым бедром из нержавеющей стали, которое я только что приобрел.
Мои два завершенных срока жизни и моя третья треть срока жизни обнаружили значительное большинство «здравомыслящих», состоятельных людей, которых я встретил, убежденных, что существует врожденное несоответствие жизнеобеспечения на планете Земля и, таким образом, поэтому их успешное выживание, равно как тех из них, о ком они заботятся, зависит от их проворного научения все больше и больше тому, как быть юридически эгоистичным и, таким образом, достичь личного экономического преимущества, предварительно лишая других напрямую незаметными путями. Эти пути есть законно и социально допустимые практики введения в заблуждение и обмана публики — например, через смену системы выигрыша и официальных «правил игры» накопленных денежных акций других людей, через зонирование законов, и «т. п.» Х 1010 путей.
Манипулирование ценами чаще всего защищено как управляемое переменными спроса и предложения, то есть тем, благодаря чему будет поддерживаться движение, но не стоимостью энергии-времени, которые наука находит в качестве исключительного агента всех постоянных энерготрансформаций и взаимообменов во Вселенной. Это юридическое лишение других людей ради собственного личного преимущества наиболее простым образом осуществлено через увеличение рентных выплат или цен на кофе или на второсортные сигары (которые возросли на оба эти товара в течение срока моей жизни с пяти до пятидесяти центов). Мощный социальный прецедент для ценового продвижения был инициирован нетленными владельцами угольных и нефтяных месторождений и теми другими важнейшими промышленными производителями, физическая стоимость продукции которых, измеренная в эргах энергии в час, и фунтах угля или нефти за фунт произведенных товаров, устойчиво уменьшалась.