Но это все будет потом, а пока и командир, и экипаж добрались в марте 1916 года наконец до Владивостока, а еще через месяц крейсер вышел из Золотого Рога. Начался долгий поход через три океана.
За время перехода выяснился ряд любопытных фактов:
1. В своем нынешнем состоянии крейсер неспособен был вести бой с любым вооруженным противником, а ходовые качества не позволяли уклониться от боя. Требовался долгий и тщательный ремонт.
2. На Белом и Баренцевом морях, куда фон Ден вел корабль, базы для подобного ремонта просто не было.
3. Попытка провести «Варяг» через Северное и Балтийское моря в Петербург, Ревель либо Кронштадт, где имелось надлежащее оборудование, вероятнее всего закончилось бы вторичным потоплением крейсера, на этот раз немцами.
В принципе, адмиралы могли бы подумать об этих довольно очевидных вещах еще до выхода из Владивостока. И зимой 1917 года «Варяг» снова отправился путешествовать, на этот раз к союзникам, в Англию, на ремонт в Ливерпуль.
Осмотрев крейсер, союзники заявили, что по случаю войны их доки и верфи сильно загружены и попросили на ремонт год сроку. Но заломили за эту услугу триста тысяч фунтов стерлингов. В пересчете на рубли (золотые, николаевские) это уже получались миллионы. Царское правительство, надо думать, заплатило бы, по крайней мере морской министр Григорович на оплате настаивал категорически. Но тут у них совсем не вовремя как раз вышла маленькая неприятность — Февральская революция.
Узнав о падении Империи, моряки-гвардейцы оживились. Появилась вполне реальная возможность избежать близкого знакомства с немецкими снарядами и торпедами. Матросы, привыкшие к спокойным плаваниям на «Штандарте» в окрестностях Ливадии, совершенно не хотели повторять подвиги предшественников, первой команды «Варяга». О присяге эти трижды проверенные охранным отделением люди и не вспоминали, все дружно нацепили красные банты и первым делом занялись выборами судового комитета. Впрочем, сухопутные гвардейцы вели себя точно так же…
Этот судовой комитет, этих людей, сыгравших немалую роль в дальнейшей печальной судьбе крейсера, стоит вспомнить поименно, страна должна знать своих героев. Надо сказать, что в состав комитетчиков вошли отнюдь не рядовые канониры или палубные матросы:
— боцман Летунович (председатель);
— телеграфный унтер-офицер 1й статьи Воробьев;
— телеграфист Казеровский (секретарь);
— унтер-офицер 2й статьи Сухарев.
Первоначальные права и обязанности (контроль за бытовыми условиями и качеством питания матросов, посреднические функции в случае конфликта нижних чинов и офицеров и т. п.) очень быстро становятся тесными для матросских избранников. Заседания идут одно за другим, телеграфист Казеровский строчит все новые протоколы. На первом же, длившемся целых три дня заседании было принято решение об удалении неугодных офицеров, наиболее строгих по части дисциплины. В Ливерпуль уже дошли из России слухи о кровавых расправах над офицерами, учиненных революционными солдатами и матросами, и, повозмущавшись для приличия, 13 апреля 1917 года два лейтенанта и каплей, не угодившие команде, сошли на берег.
Следующим решением комитетчики запретили всем членам команды выполнять приказания командира и офицеров, до тех пор, пока их, приказы, не утвердит судовой комитет. Попробуйте для интереса представить бой при Чемульпо, где каждая команда Руднева на залп или маневр требовала бы санкции матросского комитета… Однако новая команда «Варяга» воевать не очень и собиралась, да и контр-адмирал флота российского Всеволод Федорович Руднев не дожил одного года до начала первой мировой войны и позора этого не видел. А фон Ден офицером безусловно был грамотным, но командовать толпой взбудораженных революционными идеями матросов явно не умел, и от руководства фактически самоустранился. Но пусть первым бросит в него камень тот, кто стоял лицом к лицу с готовыми поднять на штыки маргиналами и сохранил при этом и жизнь, и честь одновременно…
А тем временем российский военно-морской атташе в Англии контр-адмирал Волков бомбардировал Временное правительство телеграммами по поводу финансирования предстоящего ремонта. Временное правительство с деньгами расставаться не спешило и приняло соломоново решение: ремонт не оплачивать, заплатить только за стоянку крейсера у ливерпульских причалов.