— Вот в таком мире я хочу жить, — согласилась Шэн.
— Мы можем быть королевами.
— Или президентами.
— Правителями.
— Да, совместные правители всего осеннего.
— Гениально. Эй, Шэн?
— Хм?
Перевернувшись на бок, я откинула кудри назад и полностью сосредоточилась на своей лучшей подруге. — Ты держишь на меня зла?
— Я бы никогда ничего не имела против тебя, Клэр, — ответила она, повторяя мои действия.
Я грустно улыбнулась. — Ты даже не знаешь, о чем я говорю.
— Потому что это не имеет значения. — Она вытянула ногу и ткнула меня носком ботинка в мою ногу. — Этого никогда бы не случилось.
— Но я знала, Шэн. Я знала, что в твоем доме что-то не так, — призналась я, повторяя разговор, который у нас был пару раз этим летом. — Я ничего с этим не делала, и чувство вины все еще гложет меня.
— Клэр, тебе не за что чувствовать себя виноватой. Ты не знала. На самом деле. Я никогда тебе ничего не говорила. У тебя было предчувствие. И ты сделала для меня все, что могла. Поверь мне, я знаю. — Встав на колени, Шэннон сняла с запястья резинку для волос и собрала волосы в импровизированный пучок. — Я все еще здесь. Я сделала это. Он не бил меня. — Мягко улыбаясь, она указала на себя, а затем на наше окружение. — И посмотри на мою жизнь сейчас.
— Я знаю, и я так благодарна, что ты здесь, — выдавила я, чувствуя, что меня переполняют эмоции.
Семья Джонни приютила Шэннон и ее братьев, когда их родители погибли при пожаре в доме в начале этого года. Пожар, который был намеренно устроен их жестоким отцом-алкоголиком.
Шестеро братьев и сестер Линч прошли через ад и вернулись обратно и, наконец, мягко приземлились в доме Кавана.
Их старший брат Даррен вырос и жил на севере. Тем временем Джоуи проходил терапию из-за своих проблем с зависимостью. Шэннон и трое младших мальчиков, Тадхг, Олли и Шон, жили в поместье с Кавана. И, боже мой, эти дети процветали.
Бросившись вперед, я обняла ее и крепко сжала. — Не знаю, что бы я делала без тебя.
— Ладно, что на самом деле не так? — спросила она с легким смешком, обнимая меня в ответ.
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя что-то на уме.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что ты открытая книга, — объяснила Шэннон. — Я не собираюсь заставлять тебя рассказывать мне что-либо, но знай, что ты можешь, и я никогда не буду судить. Несмотря ни на что.
Я отстранилась, чтобы посмотреть на нее. — Это Лиз, — призналась я. — Думаю, она, возможно, снова причиняет себе боль.
— Снова? — Лицо Шэннон побледнело. — Что значит «снова»?
— Вот дерьмо, я все время забываю, что тебя тогда почти не было рядом. Несмотря на то, что мы были друзьями всегда, прошли огромные промежутки времени, когда тебя не было рядом, когда мы росли.
— Сосредоточься, Клэр, — в голосе Шэннон звучала паника. — Когда это случалось раньше?
— После того, как Кива скончалась. — Глубоко сглотнув, я прижала руку ко лбу и боролась с охватившей меня внутренней паникой. — Тогда она какое-то время была язвительной.
— Язвительной? — Ее голубые глаза расширились от ужаса. — Ты говоришь о причинение боли самой себе?
Я мрачно кивнула. — Хм, это было действительно темное время в ее жизни, и я рассказала своей маме, которая потом рассказала её маме.
— Хорошо, — убеждала Шэннон, одобрительно кивая мне. — Это хорошо, Клэр.
— И я думала, что это помогло, понимаешь? Ее родители отвели ее к психологу, и это прекратилось, но потом я увидела ее сегодня утром в бассейне, и у нее был огромный шрам на бедре, и он был так похож на те, что я привыкла видеть у нее…— Мои слова оборвались, и я прерывисто выдохнула. — Она сказала, что упала на колючую проволоку, но это неправда, Шэн. Я чувствую это нутром.
— О Боже, — прошептала Шэннон, прикрывая рот рукой. — Бедная Лиззи.
— Итак, я полагаю, я прошу тебя сказать мне, что делать, — добавила я, чувствуя нервозность и неуверенность. — Я не хочу расстраивать ее или усложнять ей жизнь больше, чем она уже есть, но я не могу сидеть сложа руки и ничего не делать. — Как я сделала с тобой.
— Нет, — тихо согласилась Шэннон.
— Итак, что мне делать?
— Как насчет того, чтобы поговорить с ней об этом?
— Она месяцами отдалялась от меня, — объяснила я, выкапывая носком ботинка ямку в песке. — Из-за Джерарда.
— Потому что она винит Гибси в том, что произошло между Марком и Кивой.
— Да. В значительной степени. — Болезненно вздохнув, я зачерпнула пригоршню песка и стала наблюдать, как он медленно стекает с моих пальцев. — Я понимаю. Правда, понимаю. Но я никогда не уйду от него. — Даже ради Лиззи. — И она рассматривает мою дружбу с ним как одно гигантское предательство по отношению к ней. — Я пожала плечами, чувствуя себя беспомощной. — Чем ближе я становлюсь к Джерарду, тем дальше Лиззи отдаляется.
— Это ужасная ситуация, в которую ты попала, — предложила Шэннон, накрывая мою руку своей. — Я думаю, ты прекрасно справишься.
— Раньше я тоже так думала, — призналась я. — Что мне хорошо удавалось налаживать дружеские отношения с ними обоими. Но не в последнее время. — Не с последнего похода. — Больше нет.
— Я собираюсь помочь, — заявила Шэннон, сжимая мою руку. — Ты в этом не одна. Она наша лучшая подруга, и я здесь, с тобой, Клэр. Мы что-нибудь сделаем с этим.
— Что?
— Мы поговорим с Лиз, — ответила она. — И с ее матерью мы тоже поговорим.
— Она может взбеситься, — осторожно предположила я.
— Она могла бы, — кивнув, согласилась Шэннон. — Но на этот риск стоит пойти.
— Извините, что мы так поздно, ребята. Я ушла с работы только в восемь, — объявила Кэти, прервав наш разговор, когда поспешила по пляжу в нашем направлении. — Найдется место еще для одного?
Прочистив горло, Шэннон лучезарно улыбнулась и похлопала по полотенцу. — Всегда.
— Спасибо, — ответила Кэти, опускаясь на край полотенца Шэннон. Ее щеки раскраснелись, и она все еще была одета в рабочую униформу. — Я понятия не имею, что нашло на твоего брата, Клэр, но он похож на монаха, давшего обет молчания.
— Правда? — Я оглянулась через плечо и заметила своего брата, который только что пришел. Одетый в пляжные шорты и огромную толстовку с капюшоном, он без особых усилий разбил их палатку, прежде чем переключить свое внимание на импровизированный костер, который уже догорал.
О Боже.
Это была моя вина.
Ранее у Лиззи явно все шло очень плохо.
— Я сейчас вернусь, — объявила я, поднимаясь на ноги. — Две секунды, ребята.
— Можешь захватить для меня толстовку? — Шэн крикнул мне вслед. — Солнце садится, и становится прохладно.
— Началось, — крикнула я в ответ, не останавливаясь, пока не добралась до своего брата. — Ты в порядке?
— Лучше не бывает, — ответил он, не отрывая внимания от пламени, которое он пытался вернуть к жизни. — Ты?
— Давай, Хью. — Я подошла ближе. — Что случилось?
— Что ты имеешь в виду?
— Лиззи, — настаивала я. — Она была груба с тобой?
— Когда она не бывает грубой, Клэр? — он ответил категорично.