— Мне очень жаль, Лиз. Ты права. Мне не следовало приходить к тебе домой.
— Ты ходил к ней домой? — Хью нахмурился в замешательстве. — Почему?
— Не я, — фыркнул я, потрясенный тем, что он вообще мог подумать такое. Я не был в этом доме почти шесть лет и никогда больше не планировал входить в ту дверь. Не то чтобы меня, в любом случае, пригласили бы. — Клэр.
— Почему?
— Откуда мне знать? — Я вскинул руки вверх. — Она только что ворвалась сюда со всем оружием наготове. — Пожав плечами, я добавил:— Я впервые слышу об этом.
— Я думала, что поступаю правильно, — продолжила Клэр, игнорируя брата и осторожно приближаясь к своей разъяренной подруге. — Мне очень жаль, если я сделала тебе еще хуже.
— Он даже не извинился, — задохнулась Лиззи, все тело вздрагивало от дрожи, когда эмоции взяли над ней верх. Рухнув на землю, она бесцельно уставилась в пол. — Марк Аллен изнасиловал свою девушку. Его девушку, которая являлась моей сестрой. Он изнасиловал ее, а потом она покончила с собой из-за этого. Потому что она не могла жить с тем, что он сделал. А потом он просто продолжил жить своей жизнью, пока оскверненное тело моей сестры гниет в земле. — Слезы текли по ее щекам, когда она посмотрела на меня. — Она никогда не повзрослеет. Ей никогда не исполнится девятнадцать. Она никогда не выйдет замуж и не заведет детей. Она никогда не сделает ничего из того, что может сделать он, а он даже не извинился!
Замерзший до костей, я впитывал ее слова, как ножи в сердце. Потому что они причиняют боль. Они чертовски пытают меня. Ее история, возможно, сильно отличался от моей, но нельзя было оспаривать искренность ее тона, когда она говорила правду. Потому что она верила своей версии событий. Это означает, что ничто из того, что я когда-либо мог сказать или сделать, не изменило бы ее положение и не сделало бы его лучше. Когда она рыдала на полу, как маленький ребенок, я почувствовал, как мое бьющееся сердце треснуло и раскололось. Это невозможно было исправить.
Между нами никогда ничего не улучшится.
Белого флага не будет.
Потому что у Лиззи была своя версия событий, а у меня — своя.
Она знала наизусть страшную историю, ту, которая сделала Киви жертвой, а его монстром, а у меня было только скомканное письмо под матрасом и правда.
— Мне очень жаль, — взмолилась Клэр, крутясь вокруг своей подруги, гладя и укачивая ее, как мать маленького ребенка. — Все будет хорошо.
В отличие от предыдущего случая, Лиззи не пресекала попытки Клэр утешить ее. Вместо этого она просто сидела на полу, крепко обхватив колени руками, и тихо рыдала.
— Гибс, — сказал Хью, прочистив горло. — Возможно тебе следует…
Да, мне не нужно было, чтобы он заканчивал предложение. Не тогда, когда я уже знал, что мне больше не рады.
Она победила.
Снова.
Отказываясь склонять голову от стыда, я вышел из спальни в порванных лохмотьях и не прекращал двигаться, пока не оказался на другой стороне улицы.
— Не начинай, — предупредил я, как только вошел внутрь и был встречен высокой фигурой в вестибюле. Подняв руку, я стащил с головы ковбойскую шляпу Клэр. — Я не в форме для очередной лекции…
— Как дела, братишка?
Кровь в венах похолодела при звуке его голоса, и я на мгновение застыл, вцепившись руками в дверную ручку, когда меня захлестнула волна чистой, неразбавленной паники.
— Гибс? Это ты? — Из кухонной двери появилась мама, сияющая улыбкой и полная веселья.— Посмотри, кто прилетел из Мумбаи на неделю раньше, чтобы удивить нас !
— Ты вернулся.
Мой сводный брат стоял посреди коридора, скрестив большие руки на груди, и выглядел для семнадцатилетнего меня гораздо менее грозным, чем для семилетнего.
— Я вернулся.
Тем временем позади него появился Кит со стопкой фотографий в руках. — Гибс, сынок, взгляни на эту красоту, — сказал он, пихая мне в лицо фотографию. — Это жена Марка — Мира и их сын Яш.
Мои глаза остановились на невысокой азиатской женщине с малышом на бедре.
У него был сын.
Маленький мальчик.
— Марку предложили перевод за границу с работой. Они с Мирой подумывают о постоянном переезде, — ликовала мама, обнимая взрослого сына своего мужа. — Разве это не чудесно, сынок?
Я почувствовал, как земля ушла из под ног и мой чертов мир рухнул.
— Переезд?
— Правильно, сынок. — Кит кивнул в знак согласия и обнял мою мать за плечи. — Вся семья скоро снова будет вместе.
СТАРШИЕ БРАТЬЯ – ЛУЧШИЕ ЗАЩИТНИКИ
Клэр
Чувство вины даже не перевесило чашу весов того, насколько ужасно я себя чувствовала, сидя напротив обезумевшей Лиззи за кухонным столом.
Моя голова шла кругом от сумасшедших поворотов, которые произошли в этот день. Это были дикие американские горки, в результате которых я оказалась в центре последствий своих поступков и была ответственна за то, что расстроила свою подругу до такой степени, что она рухнула кучей на пол моей спальни.
Единственная причина, по которой Лиззи сейчас сидела на моей кухне, заключалась в том, что парень поставил на стол перед нами две кружки горячего шоколада.
Хью каким-то образом сумел утешить ее до такой степени, что она согласилась спуститься вниз и поговорить со мной.
Слава богу, потому что, если бы она ушла, пока я не исправила проблему , я думала, что могла бы присоединиться к ней на полу.
— Мне очень жаль, Лиз, — сказала я, наверное, в пятидесятый раз, но это была правда. Я сожалела.
Судя по тому, что я смогла узнать от Хью, мое раскрытие сегодня днём миссис Янг, какие бы благие намерения у меня ни были, настолько расстроило женщину, что она попала к врачу в нерабочее время с болями в груди. Болями в груди, которые были напрямую связаны со страхом потерять единственного оставшегося в живых ребенка.
Я не хотела причинять женщине боль. Я бы никогда намеренно не причинила вред другому человеку. Все, что я пыталась сделать, это быть активной подругой, которая действовала в интересах своей подруги до того, как случилась катастрофа, а не после нее.
Вопрос о том, была ли я права или нет, сказав ее матери, все еще остается предметом споров, но нельзя было отрицать явный уровень огорчения, которое вызвало мое бестактное признание.
Джерард ушел давным-давно, явно не в силах принять на себя основную тяжесть страданий Лиззи, что, честно говоря, не было чем-то новым.
Мне отчаянно хотелось броситься через дорогу, чтобы проверить его, но у меня было ужасное чувство, что моя дружба с Лиззи сейчас на волоске.
Я не смогу выйти под залог.
Я должна была довести это до конца.
Сделать это как-нибудь лучше.
— Лиз? — Прочистив горло, я потянулась к кружке горячего шоколада и обхватила руками керамику, радуясь ощущению тепла, ласкающего кончики моих пальцев. — Почему ты ничего не сказала о том, что твой отец уехал еще в марте?
— Майк съехал? — Растерянность отразилась на лице моего брата, когда он отодвинул стул рядом с Лиззи и опустился на него. — Лиз?— Потому что это не казалось важным, — выдавила она, не сводя глаз от нетронутой кружки перед ней. — По крайней мере, не по большому счету.— Когда родители твоей подруги разводятся, а ее отец уезжает из округа, я бы сказала, что это очень важно при любом раскладе, — ответила я. — Лиз, ты не сказала ни слова.— Как я могла что-то сказать? — огрызнулась она, тело напряглось от напряжения. — Тогда Шэннон переживала все вместе со своей семьей.