Это был туман, который скрывал Глубину, и мы двигались сквозь него.
Испарившись, туман исчез также быстро, как и появился; со всех сторон сквозь толщу воды вверх взметнулись сияющие шпили, подсвеченные изнутри. Я насчитала семь, которые соперничали с нашей Спиралью размером и внешним обликом. Созданная из стекла и коралла, Глубина сияла словно бриллианты.
Хотя жизнь Белладонны висела на волоске, я не могла устоять и рассматривала открывшуюся красоту. Богато украшенные фонтаны били тридцатифутовыми струями воды и маленьких рыбок, которые прыгали и перескакивали в каскады неглубоких, мягко фосфоресцирующих прудов. Ярко окрашенные рифы составляли нижнюю часть города. Розовый, голубой, зеленый и фиолетовый смешивались между собой. И хотя нижние, ближайшие к воде здания были скромными и простыми, основная часть острова была выстроена по кругу, а многоярусные спирали достигали высоты в сотни футов. Каждая спираль сияла, будто усыпанная драгоценностями.
Наша маленькая лодка проплыла по каналу в центре города и остановилась около дока. Нас поджидал высокий, худой, как палка, человек. Человек, которого я знала, и которому почти доверяла.
Когда мы познакомились, он был добр, и я могла только надеяться, что та доброта была искренней. Наклонившись, он помог мне вылезти из лодки, так как я прижимала Белладонну к груди.
— Я узнал твой голос, Ларк. В противном случае, мы бы не впустили вас.
— Нет времени на любезности. Чей-то питомец вцепился ей в ногу.
Он кивнул с мрачным выражением лица.
— Темные времена, Ларк. Ты выбрала для визита очень темные времена. — Дольф направился от дока через арку, которая вела вглубь города. — Так что ты здесь делаешь, Ларк?
— Я здесь как Эндер нашего посла и принцессы Белладонны.
Я не хотела говорить слишком много. Понятия не имею, могу ли доверять Дольфу, но мне бы хотелось этого. Он обучал меня в те несколько коротких месяцев, когда я тренировалась, чтобы стать Эндером. Но теперь он был по ту сторону пропасти — Эндер, с которым мне, возможно, придется столкнуться, чтобы защитить свою подопечную.
Я чувствовала, что играла в игру с неизвестными правилами. Или, возможно, правил не было вообще.
Дольф больше не задавал вопросов, и минуту спустя мы уже прошли сквозь двойные двери, ведущие в комнату целителей.
Целители бросились к нам, не заботясь, что мы не из их семьи. В этом была прелесть целителей — они хотели помочь, независимо от семьи или расы. Я позволила им взять Белладонну и уложить на кровать. Кровь брызнула на белую простынь, ярко выделяясь.
— Мы можем подождать снаружи. Целители позаботятся о ней, — тихо произнес Дольф.
Я отрицательно покачала головой.
— Нет. Я подожду здесь. — Развернув копье острием вниз, я оперлась на него. — Спасибо, Дольф. Она могла умереть.
Его бирюзовые глаза встретились с моими.
— Я знаю. Таков был план. Будь осторожна, Эндер Лакспер. Тебе и твоей подопечной здесь, безусловно, не рады, не зависимо от того, что вам наговорили.
Я тихонько фыркнула, когда он ушел, и достала записку из жилета. Реквием хотел видеть нас здесь. Кем бы он ни был. Я смяла ее в руке. Игры жизни и смерти, действий и противодействий, гребанной политики. Это был не мой мир, и я терпеть не могла попытки в нем разобраться. Пока я стояла, меня охватила внезапная благодарность за мое воспитание. Если бы я выросла в Спирали с братьями и сестрами, меня бы не тренировали для этого. Возможно, это было благословение, завернутое в трудности, которого я не видела. Именно то, о чем недавно говорила мне Богиня-мать.
Белладонна стонала на столе, пока целители обрабатывали ее ногу. Они быстро соединили края раны, и меня поразила скорость, с которой они работали. Это говорило о том, что им регулярно приходится иметь дело с акульими укусами.
Одна из целителей, женщина с такими же зеленоватыми волосами и перепончатыми руками, как у Дольфа, подошла ко мне. Она была чуть ниже моих шести футов.
— Твой Посол будет в порядке, а сейчас мы настаиваем, чтобы ты ушла. Здесь она будет в безопасности.
— Прости, не расслышала твое имя.
Я смотрела на нее и ждала, пока она пыталась взять себя в руки. Мои глаза, один золотистый, другой зеленый, смущали людей. Они идентифицировали меня как «другую», а «другие» в нашем мире не признавались.
— Айю.
— Итак, Айю, пока Посол не прикажет мне уйти, я не сдвинусь с места.
Я улыбалась ей, но знала, что вступила в опасные воды. Глаза Айю сузились, и два ярко-фиолетовых пятна расцвели на ее скулах.