— Ты должна. Иначе мы обе покойницы.
Глава 9
Сказать, что ночь прошла в тихой дружественной атмосфере, значит солгать. Белладонна спала на кровати, и рядом без сна, уставившись в потолок, лежала я, прислушиваясь к ровному медленному дыханию Эша, который сидел у двери. Я стерегла их обоих. Вытащив тонкий нож, который мне дал Эш, я засунула его под подушку. Просто на случай, если он решит напасть на меня. По крайней мере, тогда мне не придется возиться со своим жилетом.
У меня голова шла кругом от вопросов и вероятностей событий. Темнота заставляла мысли развиваться по самым ужасным сценариям из всех возможных. Для чего Эш приехал на самом деле? Говорил ли он правду? Что-то в его словах не внушало мне доверия, и в этом был корень моего беспокойства. Он не был честен. Я ощущала это с каждым своим вдохом.
Эш лгал, и это съедало меня живьем.
Рядом со мной повернулась Белладонна, во сне ее лицо было безмятежным. Вокруг разливался свет утреннего солнца, заставляя ее волосы сиять. Это была сестра, которую я помню, а не та, которой она стала. Я коснулась ее лба и пригладила назад волосы, гадая, можно ли исправить все зло, которое причинила ей Кассава, как Богиня-мать сделала для меня.
— Нет, я не хочу, — простонала она, зажмурившись. Слезы выступили в уголках ее глаз. Она отшатнулась от меня, открыв глаза, но ничего не видя. Я знала этот взгляд. Я не раз его видела в зеркале. Белладонна видела свое прошлое, и ей не нравилось вновь видеть то, чего она не могла избежать, не важно, как давно она это пережила.
Я произнесла первое, что пришло мне на ум.
— Ты первая пойдешь в душ?
Она пропустила волосы сквозь пальцы и кивнула.
— Да. Пойдем, поможешь мне снять одежду.
На самом деле ей не требовалась моя помощь, но нам все еще было нужно обсудить наш план и подумать, как остаться в живых в Глубине
Мои глаза были покрыты грязью и пятнами засохшей крови. Я встала и вытянула руки над головой, конечности не слушались после долгой ночи без движения. Я взглянула на Эша.
Его глаза были закрыты, он все еще спал, прислонившись к двери.
Я направилась в ванную, смежную с нашей комнатой.
Белладонна была уже без одежды и мылась под струями воды.
Половина комнаты была устроена под душевую, ее стены были выложены бледно-голубым мрамором, испещренным черными прожилками, а пол представлял собой кристально-белый песок. Я скользнула рукой по мрамору к свисающей ручке рядом с душем и, подумав, потянула за нее.
Вода хлынула, как маленький водопад. Я встала под струю, и у меня перехватило дыхание от температуры. Определенно не горячая, вода была чистой, свежей и пахла дождем. Это было так соблазнительно, что я не смогла удержаться, открыла рот и сделала несколько глотков, утолив, наконец, жажду. Я нагребла полные ладони песка со дна душевой и стала натирать им кожу и волосы, пока вода струилась вокруг.
Наконец, почувствовав себя освежившейся, я вышла из душа, но оставила воду течь. Я схватила одно полотенце для себя, другое протянула сестре. Она обернула его вокруг тела. Мы тесно сдвинули наши головы, чтобы бегущая вода заглушила наши слова.
— Я собираюсь найти посла Баркли или то, что от него осталось. А ты попробуй сблизиться с Реквиемом. Возьми с собой Эша.
Она кивнула.
— Будь осторожна, Ларк. У нас никого нет, кроме друг друга.
Я выключила воду и резко повернула ручку двери. Эш стоял за ней, поджидая нас.
— Посол, за вами пришли. — Он отошел в сторону. За ним стоял человек-раб, первый, которого мы видели.
Белладонна резко вдохнула, и я с трудом подавила желание сделать то же самое. Он был настолько костлявым, что я затруднилась бы сказать, мужчина передо мной или женщина, взрослый человек или ребенок. Он был завернут в тонкую белую ткань, материя которой только акцентировала внимание на его торчащих костях и неровных впадинах там, где должны были быть мышцы.
Трясущимися от натуги руками раб протягивал серебряное блюдо. Он осторожно произнес:
— Реквием желает пообедать вами. То есть, пообедать с вами.
Я подскочила к нему и схватила блюдо. На нем был лишь свернутый листок бумаги с именем Беллы. Я отдала ей этот листок, и она его развернула.
— Просит пообедать с ним. Снова. — Она бросила записку, шагнула в смежную комнату и взяла пару кусочков фруктов. — Возьми, съешь это. Мне больно смотреть на тебя.
Она всучила фрукт рабу, который уставился на нее, а потом упал на колени, засовывая фрукт в рот. Он ел и плакал, и я не могла смотреть на него. Это была ужасная правда об Ундинах. Они и без правления Реквиема не находили ничего страшного во владении рабами. Даже тот пожилой человек, которого я встретила прошлой ночью, хотя и казался добрым. Но все же, и у него, скорее всего, были рабы в услужении.