Я зажмурилась и, чувствуя прошедшую по телу волну облегчения, встала. Мои глаза все еще болели от давления, но, по крайней мере, я могла видеть. Однако, моему мозгу сложно было переварить то, что видели глаза. Я вытянула руку и прикоснулась к расположенной предо мной поверхности. Четыре стены из толстого кривого стекла искажали изображение. Мой взгляд привлекло движение внутри них. Между гранями стен плавали крошечные рыбки, которым было плевать на то, что они были частью чьей-то камеры. По сути, я была помещена в аквариум наоборот. Стекло под ладонью было гладким, холодным и немного склизким.
Я медленно развернулась, и звук расплескиваемой воды эхом отразился в крошечном пространстве. Вокруг меня, за толстыми аквариумными стенами что-то шевелилось. Может, другие узники?
— Кто здесь?
Звук голоса эхом вернулся ко мне.
— О, новенькая! Как замечательно. Что нового наверху, милая? Должен заметить, в камерах довольно скучно, — я подумала, что кто-то прижал к стене справа громкоговоритель. Я прохлюпала по воде и постучала по стене, мозг лихорадочно заработал.
— Кто ты?
— Прошу меня простить, я подрастерял свои манеры! Я Посол Шахты. Меня зовут Лоум. Пета, иди, поздоровайся за нас обоих, — Лоум махнул рукой и крошечная тень прыгнула над нами.
Потолок был сделан из перекладин, расположенных на расстоянии пятнадцати сантиметров друг от друга, скорее всего для вентиляции. Рыбки плавали в цилиндрических перекладинах, все так же безразличные к окружающему их миру.
Но привлек мое внимание вовсе не потолок.
Черно-белая домашняя кошка посмотрела вниз на меня.
— Терпеть не могу Терралингов. Давайте выясним это сразу, — она протяжно зашипела, сразу после своих слов.
Я подняла на нее глаза.
— Мне не очень нравятся кошки. Они считают себя чертовски умными, но на самом деле просто грубы.
Она фыркнула и прошествовала по верху стены.
— Как видишь, — она прыгнула на одну из стеклянных перекладин, и рыбки по ней бросились врассыпную, — я здесь единственная, кто может ходить, куда хочет, так что, возможно, это ты глупая, замарашка.
Это пререкание ничего мне не давало, так что я глубоко вздохнула и подавила желание обрызгать эту замусоленную кошку.
— А другой Терралинг здесь? Эш?
Кошка прищурилась, ее шерсть дернулась от раздражения.
— Я тебе не посыльный, замарашка.
Я подняла руки в примирительном жесте.
— Я не прошу тебя ничего передавать. Я лишь спрашиваю, здесь он или нет.
Лоум постучал по стене.
— Терралинг, скорее всего, умер прошлой ночью.
Его слова причинили мне почти физическую боль, и я отшатнулась.
— Нет. Только не Эш.
Скорбь, стыд и полный ужас накрыли меня. Как это могло случиться так скоро? Он не был ранен, когда его заточили, да и прошло всего каких-то несколько часов.
— Теперь она плачет. Зачем ты это сделал, Лоум? — Прорычала Пета. — Ненавижу плач. Он раздражает мои уши.
Лоум хмыкнул.
— Почему мне достался такой фамильяр как ты? О да, конечно, больше никто не захотел бесполезную кошку. Запомни это, Пета. Никто не захотел тебя.
Я уцепилась за слово «бесполезной» и стала хлестать ладонями по стене снова и снова. Что угодно, лишь бы не думать о смерти Эша.
— Сомневаюсь, что она сможет сравниться с тобой в бесполезности. Где ты был, когда Реквием захватывал власть? Где ты был, когда он убивал своего Отца и издевался над сестрой? Ты кусок дерьма! Не смей называть ее бесполезной.
За стеной Лоум затих на мгновение.
— Мы не могли вмешаться. Я ничего не мог сделать.
— Это идиотское правило, и мы все это знаем. Если бы ты сделал что-нибудь, ДА ЧТО УГОДНО, возможно, не сидел бы сейчас в этой водной дыре! — Я кричала, но мне было все равно. Что бы изменилось, если бы кто-то и услышал? Кошка и Посол очевидно больше боялись нарушить правила, чем за свою жизнь.
Пета спрыгнула с потолка, приземлившись на мое плечо, сильно меня удивив этим. Ее когти вонзились в кожу, прорвав завесу поглотившего меня безумия.
— Тихо, замарашка. Не шуми, здесь есть такие существа, прихода которых мы не хотим.
Ее спокойствие распространилось и на меня, мое дыхание выровнялось, как и ритм сердца. Подняв руку, я почесала ее по шерсти, ставшей липкой от соленой воды.
— Ты не бесполезная. Никогда не сомневайся в этом.
Она чихнула и умылась лапой.
— Я знаю, что не бесполезная. Я кошка. Я пр-р-р-ревосходна.
Я усмехнулась и потерла руками лицо, будто так я могла стереть последние пять минут. Начнем с главного, а главное — это выбраться отсюда. Смерть Эша может и подождать. Я смогу оплакать его позже.
— Нам нужно найти выход отсюда. Кто еще может быть с нами заодно?
Лоум рассмеялся:
— Ты думаешь вытащить нас отсюда? Девочка, глупо даже надеяться на это, отсюда нет выхода. Это темница, мы не можем использовать свою силу здесь.
За стеной на другой стороне комнаты шевельнулась тень. Она положила руку на стену, прижав к стеклу ладонь. Голос отразился эхом, когда кто-то заговорил, заставляя меня думать, что слышу призрака. Я пыталась понять, неужели это и вправду был он.
— Как именно ты планируешь это сделать? Бастард-полукровка, которая бросает своего единственного союзника в темницу, по моему мнению, не та, кому я снова смогу доверять.
— Эш? — я бросилась вперед, но вода тормозила мои движения. Я врезалась в стену между нами. — Как? Они сказали, ты умер!
— Баркли умер прошлой ночью. Это они о нем. Он был слишком стар и пробыл здесь слишком долго.
Я закрыла глаза и облокотилась на стену. Часть меня в первую очередь хотела извиниться перед ним за то, что отправила его в темницу. Но другая...
— Почему, во имя богини-матери, ты не сказал мне, что происходит? Неужели ты не мог показать мне записку, дурень?
— Я пытался защитить тебя! — Он с такой силой хлопнул по стене между нами, что по воде пошла рябь, как от камня, упавшего в пруд.
— Ну и как это тебе помогло? — ухмыльнулась Пета у меня на плече.
— Заткнись, кошка, — прорычал Эш, слова так и повисли в воздухе. — Ты же не за титул фамильяра года выступаешь здесь, в аквариуме с соленой водой вместе со своим Послом.
Она ощетинилась, волоски на хвосте встали дыбом, когда она тихо зарычала.
— Работа фамильяра — защищать и помогать. Но мы не можем уберечь наших хозяев от совершения глупостей. Таких, как в постели у любовницы выдавать секреты своей королевы.
Лоум сдавленно закричал:
— Ты самый ужасный фамильяр во всем этом мерзком мире. Надеюсь, тебя скормят рыбам!
Пета прыгнула с моего плеча на перекладину наверху и прошествовала к своему хозяину. Они стали ругаться приглушенными голосами, так что я могла разобрать лишь отдельные слова: Фиаметта, завоевание, кошачья моча. Я покачала головой.
— Эш... Я думаю, Отец послал нас сюда, чтобы нас убили. Ты знаешь это, правда?
Звук от удара прошелся по помещению, когда он лбом ударил стекло.
— Я опасался этого. Поэтому и пришел.
Я распростерла ладони на скользком стекле. Стекло делают из песка. Я разрушила дверь из песчаника, чем стекло должно было отличаться? Ничем не должно. Но это значило установить связь с землей, а я совершенно не злилась в этот момент.
Но, может быть, я смогу это изменить.
— Лоум, мы ведь, скорее всего, умрем здесь, так?
— Ну, что-то не слишком оптимистично, не правда ли? — Пета еще раз посмотрела на меня с потолка, сверкая зелеными глазами.
Я проигнорировала ее.
— Твоя королева все еще поддерживает связь с Кассавой? Что они замышляют?
Эш удивленно хмыкнул.
— Ты же не думаешь, что он на самом деле скажет тебе, да?
Я пожала плечами, забыв, что никто не может видеть моих телодвижений. Я не ответила Эшу.
— Лоум?
— Терралинг, зачем мне рассказывать тебе? М-м-м? Моя королева доверяет мне.