И внезапно я поняла, почему моя мать не стала спасать себя — собственная жизнь не стоила спасения таким образом. Все, что я знала, потеряло бы смысл, если бы я использовала Дух ради собственной выгоды. Я бы потеряла свою душу — такой была бы цена, которую я не желала платить. Я расслабилась.
— Тогда убей меня, потому что я никогда не склоняюсь перед тобой.
За ним поднялось длинное, ярко-красное щупальце со свисающим с него ожерельем, зубом грифона, с которого капала морская вода.
— Нет, я не буду убивать тебя. Но ты пожалеешь, что я этого не сделал. — Он нагнулся и впился в кожу зубами, заставив меня съежиться. Я закричала от отчаяния, но затем резко притихла. Не хотелось доставлять ему удовольствие своими воплями.
Позади Реквиема возрастало щупальце.
— Я не была бы так уверена, — прошептала я.
Щупальца Олив нависли над водой, и пять из них схватили Реквиема: по одному на каждую руку и ногу, а одно обвилось вокруг шеи. Его лицо посинело, а затем побелело от страха.
— Ты никогда не остановишь ее, Лакспер. Но я знаю ее планы и могу помочь тебе, — прокричал он, и я открыла рот, чтобы попросить Олив подождать. Он мог иметь в виду только одну «ее».
Кассаву.
Огромный кальмар сжал щупальца, и тело Реквиема разлетелось на части. Его голова камнем плюхнулась в воду прямо передо мной. Насколько жестокой олив была с Реквиемом, настолько аккуратно она подхватила меня и доставила прямо на сушу. Пета стояла на пляже, стряхивая воду со своего — теперь уже снова — крошечного тела.
— Пета, спасибо, ты снова меня спасла. Но почему ты вернулась? — я присела, чтобы иметь возможность смотреть ей прямо в глаза.
Она фыркнула.
— Я осталась, потому что у тебя нет фамильяра, и, очевидно, тебе нужна помощь. А что касается остального, то, возможно, Богиня-мать простит меня за смерть Лоума, если я скажу ей, что я спасла твою жизнь, дважды. Кажется, она благоволит к тебе.
Я не знала, что и сказать. Кошка дернула хвостом и с гордым видом ушла.
Длинное насыщенно-красное щупальце с висящим на нем ожерельем Гриффина показалось из воды. Олив опустила щупальце, так чтобы я смогла его взять. Я ласково прикоснулась к ней, когда стянула ожерелье.
— Спасибо, Олив.
Ее голова высунулась, и я увидела ее необыкновенные глаза, глядящие из-под воды. Помахав мне несколькими из своих рук, она ушла обратно на глубину. Я снова надела ожерелье, вода с него стекала мне на грудь. Я выдохнула, и усталость от битвы накрыла меня с головой.
Я начала оседать, но меня подхватили чьи-то руки, и Эш тихо произнес:
— Принцесса в порядке.
Он помог мне дойти до тронной залы, где был ужасный разгром. Финли лежала на полу, но ее грудь мерно вздымались и опускалась. Все было перевернуто вверх ногами и вывернуто наизнанку приливной волной, которую вызвал Реквием, чтобы смыть нас в море. Однако, рядом с Финли лежало все мое взятое сюда оружие. И, что важнее всего, копье моей матери. Я наклонилась рядом с принцессой — нет, королевой — и собрала его, медленно рассовывая по местам. Я взглянула на Айю, ухаживающую за Финли.
— С ней все будет хорошо?
— Да, с ней все будет в порядке. Спасибо тебе. Ты всех нас спасла, — тихо сказала Айю.
Я кивнула, не зная, что сказать в ответ. На самом деле, не я спасла их. В конце концов, это Олив прикончила Реквиема, а не я.
Эш обнял меня крепче.
— Пойдем домой.
Я прикоснулась к повязке и повернула ее, отправляя нас сквозь эфир прямо в Край.
В голове возникли последние воспоминания Эша.
— Ты беспокоился о ней, так? Это и есть настоящая причина, по которой ты прибыл в Глубину.
Белладонна перекинула волосы назад через плечо, встретившись с ним глазами. Материал, которым Ларк ее обернула, укрывал ее, но она все еще дрожала, как от холода.
Эш напрягся, когда до него дошел смысл сказанного. Откуда она узнала?
— Мои причины останутся при мне, Принцесса.
— Не причини ей боль, — зашипела на него Белладонна, и он удивленно уставился на нее. — Она слишком хороша для тебя, слишком хороша для всех, кого я знаю, и я не позволю тебе обидеть ее.
— Всего минуту назад ты была в бешенстве, потому что она забрала камень, а теперь защищаешь ее? — Он не был на самом деле зол, но он никогда не видел Белладонну — или любого из детей Кассавы — встающей на чью-либо защиту. И уж тем более, на защиту младшей сестры.
Воспоминание было коротким и оборвалось сразу же, как только мы упали в комнате Путешествий. Белладонна сидела на полу, уронив голову на руки.
Я не взглянула на Эша, лишь подошла к ней и помогла встать.
— Пойдем, отмоем тебя и наденем что-нибудь настоящее.
Все что угодно, только бы не посмотреть на Эша и не спросить, почему он на самом деле пришел в Глубину.
Глава 21
Следующие несколько часов пролетели в суматохе. Белладонну первой отправили к целителям, потом по очереди пошли мы с Эшем.
Как только я вышла из комнаты целителей, сразу же испытала шок, увидев Дольфа, ожидающего меня. Я бросилась к нему с распростертыми объятьями.
— Я думала, ты погиб.
— Не совсем, — хмыкнул он, неловко похлопав меня по плечу. Я хотела спросить его об Арчине, как он смог убить собственного сына, было ли это действительно необходимо. Но новые морщины на его лице, оставленные тоской и скорбью, свидетельствовали сами за себя. Он пошевелил бумажным свертком, скрепленным темно-синей восковой печатью с изображением Кракена, который выглядел совершенно как Олив.
— Я принес послание от нашей королевы. Отведешь меня к своему Отцу?
Я кивнула и повела его через Спираль в тронную залу. В ней стоял гомон множества людей, которые приходили и уходили, а Отец разбирал споры. Словно моя жизнь и жизнь его старшей дочери не были в опасности совсем недавно.
Я прочистила горло.
— Ваше Величество, посланник из Глубины.
Отец удивленно взглянул на меня.
— Эндер Лакспер, вы с Послом уже вернулись? Какой сюрприз.
Внутри зародился неясный страх. А что если он хотел, чтобы нас убили, будет ли тогда искать новые способы избавиться от нас?
Дольф вышел вперед, поклонился и выпрямился. Он вытащил сверток и начал его читать.
— Указом Королевы Финли, дитя Глубины и повелительницы океанов, сим посланием Ундины благодарят Короля Базилевса за его мудрость в отправке Эндера Лакспер и Посла Белладонны. Королева Финли рада засвидетельствовать, что без поддержки обоих этих Терралингов ее трон до сих пор был бы в руках самозванца, — Дольф взглянул на меня. — И ты можешь в любое время рассчитывать на помощь королевы, Лакспер. — Он похлопал меня по плечу. — Хорошая работа, Эндер.
Я покраснела от гордости после этих слов и повернулась, ожидая увидеть улыбку Отца.
Но он не улыбнулся. Напротив, нахмурился.
— Эндер Лакспер, в мои личные покои. Немедленно.
Я знала, что меня ожидает. Нам не разрешали вмешиваться. Подняв высоко голову, я уверенно прошла в боковую дверь тронной залы, эта дверь вела в личные покои моего Отца.
Пока я ждала, ощущала неудобство от мха под ногами.
Он ворвался в комнату и сразу накинулся на меня:
— Я же велел вам не вмешиваться!
— Ты говорил мне защищать сестру любой ценой, именно это я и делала, помогая Финли!
— В открытую не повинуясь моему приказу? Такой наглости я еще не видел...
Главная дверь распахнулась настежь, и в нее влетела Белладонна с развевающимися волосами и юбками.
— Не кричи на нее, Отец! Не смей. Она спасла меня, когда другие Эндеры бросили бы меня!
Он поднял руку и ткнул в нее пальцем.
— Белладонна, ты так же виновата, как и она! Мне следует вас обеих изгнать.
— Другие семьи уже считают тебя слабым, насколько будет хуже, если ты изгонишь двух своих дочерей, которых Ундины провозгласили героями, — произнесла она, и ее слова подчеркнул вспыхнувший на щеках румянец.