ЗРИТЕЛЬНИЦА. Замолчи, а то я тебя сейчас сама… Эту пьесу нужно слушать.
Свет зажигается. Актеры продолжают движения, которые делали перед выключением света. Зрители опасливо озираются. Кутузов направляется к Зрителям.
КУТУЗОВ (Зрительнице возбужденно) Достал Ваш муж, буфет, туалет, сколько можно его слушать, это театр, понимаете, храм, кому не нравится – прошу Вас в сад.
Кутузов показывает рукой направление. Слегка напуганная Зрительница берет Зрителя за руку и удаляются.
СОРОС. А чем зрители ему помешали? Он правильно сказал, что театр без зрителей, это как футбол без семечек.
АННА-МАРИ. Это все такие игровые ходы?
Кутузов бежит к доске и перечеркивает накрест все, что там написано.
КУТУЗОВ. Все это ерунда, все это ерунда.
ЕЛЕНА (громко кричит). Сядьте все на место (Подходит к Алехину, который сидит на полу, отходя от удара, помогает ему подняться.) Ничего страшного.
АЛЕХИН. Вы не говорили, что нужно брать на тренинг боксерские перчатки.
КУТУЗОВ. Я, конечно, извиняюсь, не хотел, случайно вышло, но это не я придумал, тоже развелось всяких тренеров, учат жить, Вы сами-то успеха добились? Я так пришел глянуть, что это такое. Психологи, аналитики, тренера, короче бездельники, а работать кто будет, у станка кто стоять будет? Работай у станка, и думай о судьбах страны, тогда ты имеешь право.
ЕЛЕНА (подчеркнуто спокойно, ледяным тоном). Да, моя жизнь не удалась. Здесь еще не разбирали меня. Несмотря на свой имидж – я бедный человек, все, что вы видите, куплено в кредит, включая эту квартиру. Я зарабатываю очень мало, и нет никаких шансов, что я когда-то рассчитаюсь с долгами… Я одинока, у меня нет никакой личной жизни… Вы это хотели от меня услышать. Радуйтесь, вы услышали. Сейчас вас должно греть чувство превосходства. Успех – это когда у других хуже, чем у тебя… Вы правы, вы во всем правы, здесь можно и нужно говорить, что думаешь, спасибо Вам. Садитесь.
Кутузов остывает. Все рассаживаются. Кутузов грозит Соросу пальцем.
ТЮТЧЕВ. Позвольте мне слово. (Елена кивает.) Физическое насилие – не лучший метод доказательства, но ведь это то, что происходит у нас в жизни. Если сейчас спросить у Сороса и Кутузова об их стремлениях, то окажется, что и тот и другой хотят одного и того же, – мира во всем мире, благополучия в семье, свободы, порядка. Ведь также? (Сорос и Кутузов утвердительно кивают.) Но в мировоззрении каждого есть что-то разное, какая-то исходная мысль, и это расхождение приводит к таким последствиям. Они спорят о результатах своих логических выводов, а нужно всего лишь вернуться к истокам, найти ту самую мысль, после которой они пошли по разным дорожкам. Это очень трудный и долгий путь, и когда люди на него только встают на него, их захлестывают эмоции. А если бы они дали себе труд сдержать себя, возможно, они поняли бы друг друга.
ЕЛЕНА. Вы правы, и скажу – успешный человек может и должен быть эмоциональным, но он обязан управлять эмоциями, а не смотреть на оппонента, как на врага. Запишем – уп-рав-ле-ние эмо-ция-ми. А теперь я хочу напомнить Вам, что мы все дураки, следовательно, не обижаемся друг на друга. Тютчев и Кутузов, прошу Вас – подойдите друг другу и обнимитесь.
КУТУЗОВ. Нам нужно поцеловаться?
ЕЛЕНА. Это необязательно. Прошу Вас, смелее.
СОРОС и Кутузов неохотно подходят друг к другу и обнимаются. Все аплодируют. Кутузов также хлопает по плечу Алехина. СОРОС и Кутузов возвращаются на свои места.
За окном раздается визг тормозов, затем удар. Елена, Кутузов, Алехин подскакивают к окну.
ЕЛЕНА. На этот раз авария, и, кажется, серьезная, по-моему есть пострадавшие, нужно помочь. У меня есть аптечка.
КУТУЗОВ. Я иду.
Кутузов, Сорос, Алехин, Елена уходят. Анна-Мари хочет тоже пойти, но ТЮТЧЕВ удерживает ее за руку.
ТЮТЧЕВ. Без нас разберутся, слишком много спасателей – тоже плохо, каждый перекладывает ответственность на другого.
АННА-МАРИ. С каких пор ты заговорил об ответственности?
ТЮТЧЕВ. Уже давно, и ты знаешь, я тебе благодарен, это твое влияние.
АННА-МАРИ. Хоть что-то хорошее сделала в жизни.
ТЮТЧЕВ. Ты можешь смеяться, но я очень часто думаю о тебе, я тебя люблю также, как тогда, это уже проверено.
АННА-МАРИ. И ты пробрался специально на этот тренинг, чтобы сказать мне об этом? Да, я ничего хорошего не ждала.