Мужским триумфом в жизненном пути.
Не верил я, спесивым полный ядом,
Что может наступить ужасный день,
Когда, одним со мной покончив взглядом,
Ты навсегда закроешь эту дверь.
Ах если б получить тогда, в момент расцвета
Твоей пылающей и жаждущей любви,
От бога иль от дьявола совета
Как чувства, пламя уберечь твои
От холода моих слепых ошибок,
От горестей и будничных тревог.
Клянусь! К тебе одной я был бы близок,
И над тобой дрожал бы сколько смог.
Теперь, стеная у разбитого корыта,
Я с ужасом и горем сознаю,
Что навсегда мне к прошлому закрыта
Тропа любви, где жил я как в раю.
И вот я без тебя. Сейчас я понимаю
Характер твой и смелый страстный ум.
И все сильнее я в тебя влюбляюсь,
Мне некуда бежать от страшных дум.
Я знаю: дважды не войти в одну и ту же реку.
Жестокий и карающий закон.
Но что прикажешь делать человеку,
Когда он словно разума лишен.
Теперь одно мне только остается –
Тебя безропотно и страстно умолять
В надежде, что мольба тебя коснется,
И оды бесконечные слагать.
Увы! Мое подавленное слово
И запоздалое раскаянье мое
Уходят, как в песок, в грехи былого,
В тебе не возмущая ничего.
Итак, я буду жить, но как – не знаю.
С кем поделюсь о тайном и больном?
Тебя мне не вернуть, себя я проклинаю.
Но как мне жить в отчаяньи одном?
Я буду ждать, до светопреставленья,
Спасительной возможности, а вдруг,
Угаснувшие страсть и вожделенье
В твоей душе вновь возродятся, милый друг.
Пауза.
СОРОС. Очень эмоционально, чувственное стихотворение.
ТЮТЧЕВ. Спасибо.
ЕЛЕНА. Как будто кровь сочится сквозь раны.
КУТУЗОВ. Вы – талант. И после такого стиха она не вернулась.
ТЮТЧЕВ (мельком взглянув на Анну-Мари). Нет.
АЛЕХИН. А Федор Иванович пишет стихи не хуже, чем Федор Иванович.
ЕЛЕНА(Алехину). Не зря такое прозвище. (Тютчеву) Ну Вы не переживайте, все будет у Вас хорошо, это очень сильное произведение. Если Вы пишите такие стихи, они не останутся незамеченными.
ТЮТЧЕВ. Спасибо, спасибо друзья, я очень тронут.
СОРОС. А ведь действительно замечательный тренинг, я познакомился с интересными людьми, я чувствую, жизнь моя изменится, у меня прибавилось сил, да, друзья!
Играет музыка. Алехин приглашает Анну-Мари на танец, они танцуют, остальные пританцовывают и аплодируют. Наконец, музыка прерывается, все останавливаются.
ЕЛЕНА. Я рада, очень рада, друзья, что по окончании тренинга у вас такие радостные чувства. Но остался один вопрос. Дело в том, что… вот из этой шкатулки, которая стоит на полке, у меня вчера пропали золотые сережки.
Повисает пауза. Все удивленно смотрят друг на друга.
КУТУЗОВ. Как же они могли пропасть? Когда.
ЕЛЕНА. Возможно, когда вчера выключался свет.
СОРОС. А зачем Вы здесь так открыто храните ценности?
ЕЛЕНА. А где мне их хранить. Ко мне приходят только порядочные люди.
АННА-МАРИ. Вы намекаете, что сережки взял кто-то из нас?
ЕЛЕНА. Вчера там были сережки, сегодня утром я обнаружила, что их нет. Я их не брала.
ТЮТЧЕВ. Как-то странно. Ну, Вы знаете, неприятно думать, что среди нас есть вор, но он все равно не признается. Если бы Вы вчера заметили бы, то...
АННА-МАРИ (подхватывая мысль) можно было бы обыскать присутствующих! Умнее ничего не придумал.
АЛЕХИН. Анна-Мари, почему Вы так резко реагируете. Вы, кстати, ближе всего сидите к полке.
АННА-МАРИ (кричит). Возмутительно! Вы хам. Как можно меня обвинять!
ЕЛЕНА (зло, срываясь). А почему нельзя Вас обвинить, красотки не воруют разве?
АННА-МАРИ. Вздор!
АЛЕХИН. Я не обвиняю, я констатирую факт.
АННА-МАРИ. Вы вчера здесь остались позже всех у Вашей тренерши, чем Вы тут занимались? Хотите перевести стрелки?
СОРОС (удивленно). А что вы тут делали?
ЕЛЕНА. Я попросила помочь мне передвинуть мебель.
КУТУЗОВ. Сейчас это так называется.
ТЮТЧЕВ (шутливо). Сережка украл сережки.
АЛЕХИН. Не надо меня только обвинять, я задержался на пять минут по просьбе Елены, она – свидетель, что я даже не приближался к полке!
АННА-МАРИ. Ни одна я сижу близко к полке, тут и Кутузов, да и любой мог сюда подойти. Я вообще не знала, что в этой шкатулке лежат какие-то сережки.
КУТУЗОВ. Ну не надо меня упоминать, некрасиво, чего я еще не делал в своей жизни, так это не носил сережек.
ТЮТЧЕВ. А кто вообще знал про эти сережки? Света не было очень короткое время, мог взять только тот, кто знал про них. Я в этой квартире в первый раз.