под бурные аплодисменты зала.
В этот вечер Геннадий переехал в актерское общежитие.
Он открыл ключом комнату, одну иг многих в полутемном коридоре, нашел рукой выключатель, зажег свет, поставил у двери портфель и связку книг.
Здесь кто-то жил до него: остались две старые афиши на стенах, стопка иллюстрированных журналов на столе, тарелка, граненые стаканы. Геннадий попробовал рукой стул, прежде чем сесть на него, потом таким же образом проверил кровать, точнее — старый лежак, покрытый казенным одеялом, с комплектом белья в изголовье. В шкафу, который он затем обследовал, нашлась начатая пачка чая и несколько несданных бутылок.
Из-за двери послышались голоса, шаги, потом кто-то постучал.
— Добрый вечер! — На пороге стояли Павел Афанасьевич Платонов, Павлик и его жена Нюся, оба с выражением благожелательности и ласки и, кажется, чуть навеселе. — Вы уже здесь. Это хорошо. А мы ваши соседи! Милости просим. Через две комнаты. Ваша восьмая, а наша одиннадцатая! Вы как? Еще не расположились? Ну-ка, Нюся, помоги!
— Ничего, я сам, — сказал Геннадий.
— Тут, видите, жил до вас такой Юр-кин, уехал в Симферополь.
— После Юркина еще Виталий, — сказала Нюся.
— Правильно, Виталий. Все наши бывшие актеры. Ну ничего, мы тут живо приведем в христианский вид. А пока, пожалуйста, к нам!
— Да нет, спасибо.
— У нас компания. Был в театре банкет у Зинаиды Николаевны. Разошлись. Спать вроде рано еще…
Ну что ты, ей-богу, — одернула мужа Нюся. — Человек хочет побыть одни… Может, вам чаю сюда?
— Да нет, не стоит. Завтра.
— А то смотрите, — сказал Павлик.
— Спасибо. Спокойной ночи.
Выпроводив гостей, Геннадий стал располагаться: выгрузил содержимое портфеля, расстелил постель, удобно примостил над ней настольную лампу. Томик Чехова был уже здесь, на стуле.
Минуту спустя намерения его изменились. Он встал, обулся, надел пиджак и отправился к соседям…
Стук его не сразу расслышали: в комнате номер одиннадцать, у Павлика и Нюси, было уже шумно — видимо, говорили все разом. Наконец кто-то отозвался, открыл дверь, и Геннадий оказался в веселой компании, пребывавшей уже на том градусе общения, когда приход нового человека не производит большого впечатления. Впрочем, пить еще не начинали, только собирались: женщины — Нюся и Галя-помреж — накрывали на стол…
— Пожалуйста! Просим! — говорил Павлик по праву хозяина дома. — Вы тут всех знаете. А это Коля Князев, наш артист. Он сейчас больше в отсутствии, снимается в кино. Видели «Ночной пароль»? Или вы кино не смотрите?
— Не смотрю. Я видел вас в спектакле, в «Волках и овцах», — сказал Князеву Геннадий, но от комментариев воздержался.
— …Галю нашу вы знаете, — продолжал Павлик. — А это Саша, наш болельщик, поклонник, как тебя правильно назвать, Саша?
— Я схожу, — сказал Саша.
Да хватит здесь, — сказал Князев, оценив взглядом стол. — Сиди. — Объяснил Геннадию: — Вот прихватили, видите, кое-что с банкета, не пропадать же добру!..
Князеву было лет сорок. Хороший рост, правильные черты лица, что-то волевое. В «Ночном пароле» он наверняка играл мужественного майора милиции. Сейчас он сидел рядом с Геннадием и тот беззастенчиво разглядывал его.
— А вы что же не были па банкете? — спросил Князев. — Жаль. Очень мило посидели. Но в одиннадцать — все. У нее режим.
— Зинаида Николаевна спрашивала про вас, — вмешалась в разговор Галя.
— Когда?
— А вот вечером.
— Она знает, что завтра репетиция?
— Да, но… — сказала Галя.
— Знает или нет?
— Знает.
Между тем, приготовления были закончены. Павлик занял свое законное место во главе стола. Начиналось обычное общежитское застолье с разнокалиберными тарелками и стаканами и одним ножом на всех, со случайной снедью, как видно, действительно перекочевавшей сюда с банкета. Пришли еще гости: пожилой актер и его жена, со своими стульями…
— Товарищи! — Павлик приступал к своим обязанностям. — Прошу внимания! Товарищ Князев, минуточку! Прежде чем набрасываться на закуску! Искусство, товарищи, в настоящее время играет исключительно важную роль, и то, что вы сегодня здесь, и то, что вы так дружно меня чествуете и так любите меня…
Все уже поняли, кого изображает Павлик. И выражение лица, и голос с высокими и низкими нотами, с шумным придыханием между словами — все напоминало Арсеньеву.
— Спасибо, друзья! Ах, эти цветы! Ах, эти милые лица представителей подшефных предприятий и детских садов, мой родной комбинат бытового обслуживания, мое родное отделение милиции и отделение связи! Низкий вам поклон!..