Выбрать главу

Атмосфера за сценой во время второго антракта была сдержанно-торжественной. Поскольку предстоял еще третий, самый сложный акт, рано было провозглашать полный успех постановки. Но в ней чувствовался ритм, и они были уже на финишной прямой. Мог ли их ждать провал?

Начало последнего действия опять целиком принадлежало Антонию. Его ярость, когда он узнал о предательстве Клеопатры, была такова, что Керри и сама почувствовала настоящий страх, убегая со своей госпожой от его бешеного преследования. Пока события шли к неизбежной развязке, покоренная и захваченная публика сидела почти в абсолютной тишине, и из перехваченных невольным спазмом легких вырвался вздох, когда и вправду «растаял венец земли».

Антоний умер, и Клеопатра начала медленное и мучительное восхождение к благородству, которое сделает ее царицей, достойной встречи с самим императором: сцена, требующая высочайшего накала чувств от актрисы, ведущей ее. Играя финальные сцены, Керри ждала, когда в Клеопатре проявится эта живая духовность и захватит ее, но знала, что ждет напрасно. С технической точки зрения Паула была превосходна, но ей ни разу не удалось зажечь ту искру, которая сделала бы перемену в Клеопатре убедительной. Тем не менее, в ее жизни и смерти было достаточно блеска, так что бессмертные слова Хармианы были вполне оправданы: «Теперь ликуй, о смерть! В твоих владеньях лучшая из женщин»! Когда перед продолжавшей аплодировать публикой в последний раз закрылся занавес, все актеры окружили главных героев, осыпая их поздравлениями. Стоя с краю волнующейся толпы, Керри увидела, как Паула обвила руками шею Райана и поцеловала его, увидела, что он, смеясь, ответил на ее объятия, и продолжал обнимать ее за плечи, когда все скопом двинулись к уборным.

За сценой уже начали появляться избранные представители публики. Не без труда Керри и Лиз пробрались к своей комнате через толпу, начавшую собираться в коридоре.

– Ты слышала, как они вызывали Райана? – спросила Лиз. Глаза ее сияли. – Ну не великолепен ли он?!

– Великолепен, – повторила Керри своему отражению в зеркале.

– И ты тоже, – продолжала несколько высокопарно подруга. – Когда на словах «Вы, окна нежные, закройтесь» у тебя прервался голос, мне самой захотелось заплакать. – Она стремительно обернулась на стук в дверь. – Это родители!

Сазерленды были именно такими, как ожидала Керри. Лиз и ее мать так походили друг на друга, что удивительно было видеть их рядом: как будто одновременно смотришь на одного человека в разные периоды его жизни. И сразу стало ясно, что в их отношениях нет проблемы отцов и детей. Уиллис Сазерленд – внушительный мужчина, в черно-белом вечернем костюме, выглядел немного пугающим, но, присмотревшись, можно было заметить юмор и терпимость в складках вокруг его рта.

– Великолепная игра, – тепло сказал он Керри, когда церемония знакомства была завершена. – Милая моя, вы умерли более благородно, чем сама Клеопатра!

– И оправдали ту высокую оценку, которую Райан дал вашим актерским способностям, – с улыбкой добавила его жена. – Послушали бы, как он о вас говорит, можно подумать, это он вас открыл. – Глаза, такие же проницательные, как и у ее брата, заметили выражение лица Керри. – Вы, кажется, удивлены. Разве вы не знали, какого мнения о вас мой брат?

– Как-то он сказал, что у меня есть способности, – пробормотала она, и Рейчел рассмеялась.

– Это в его стиле – не предаваться восторгам, пока вы не оправдаете надежд. Он сказал мне, что из вас выйдет прекрасная Джульетта. Я с ним согласна. Вы очень чуткая.

– Ты ее смущаешь, – ухмыльнулась Лиз. – В том, что касается ее игры, Керри – сама скромность. Скажи-ка, ты довольна своим сегодняшним исполнением? Ну, вот… – Керри медленно покачала головой, – что я вам сказала?

– Тот, кто стремится к идеалу, редко бывает доволен своими успехами, – ответила Рейчел, улыбаясь и пожимая плечами. – Скорее всего, Райан уже думает о том, как ему улучшить свою игру, хотя мне кажется, все согласны с тем, что сегодня мы видели лучшего Антония за всю историю пьесы.