Конечно, этот горлопан Флаухер — осел. Просто позор, что в состав кабинета входят одни дураки. А ведь есть и подходящие люди, он мог бы назвать три-четыре имени. Почему среди его коллег нет таких людей, как, скажем, утонченный аристократ, старый граф Ротенкамп? Осторожный, предусмотрительный, он укрылся в своем замке в Химгау, время от времени наведывается в Рим, где ведет закулисные политические переговоры с папскими дипломатами, а иногда навещает в Берхтесгадене{13} кронпринца Максимилиана. Почему позволяют оставаться в тени Рейндлю, хозяину «Баварских автомобильных заводов», который благодаря своим связям с концернами Рура фактически контролирует всю промышленность Баварии? Не говоря уже о лидере крестьянской партии, докторе Бихлере, — ведь этот старый, хитрый лис, о чем его ни спроси, ничего не знает, ни к чему не причастен, никогда ни о чем не говорил. Но горе министру или депутату, рискнувшему что-либо сказать или сделать без его ведома. Еще бы, эти бонзы предпочитают действовать незаметно, из-за кулис, а ответственность должны брать на себя другие, честные, но довольно ограниченные и, разумеется, не слишком самостоятельные люди.
А вот и поместье Тони Ридлера. Этот тоже отошел от государственных дел. В бытность свою баварским дипломатом он кутил напропалую, затем во время войны и после нее изрядно разбогател и продолжал и дальше приумножать свои капиталы. Теперь он и вовсе разжирел, недавно обзавелся третьим автомобилем, отличной машиной итальянской марки, наплодил целую кучу внебрачных детей. Забавы ради создал несколько нелегальных союзов, так что ему, Кленку, иной раз нелегко бывает делать вид, будто он ничего не замечает. Определенно, мы в нашей клерикальной Южной Баварии, пожалуй, перебарщиваем с внебрачными детьми, их у нас в процентном отношении больше, чем где бы то ни было в Центральной Европе. Да, не повезло бедняге Крюгеру: сесть в тюрьму из-за того, что ты переспал с женщиной. Мерзкая это работа — делать в Баварии официальную политику. Тем, кто в действительности делает ее, — только тайно, — куда легче. Судя по последним статистическим данным, число тяжких преступлений и даже убийств к югу от Дуная выше, чем в любом другом районе Германии. Хороши мы, нечего сказать: цифры преступности у нас такие, что всех за пояс заткнем. Мы народ боевой, этого отрицать нельзя.
Гоп-ля! Он чуть было не наехал на велосипедиста. Стрелка спидометра застыла на цифре девяносто.
— Лучше зенки протри, осел, дохлая мартышка! — смачно по-баварски выругался он в ответ на вопли испуганного велосипедиста. Приятнее всего иметь дело с собаками. А велосипедисты — самый глупый народ на свете. Он улыбнулся, вспомнив, что из всех немецких городов самый большой процент велосипедистов в Мюнхене. С какой бы радостью и треском оппозиционная печать принялась бы его травить, задави он по неосторожности одного из этих велосипедистов.
Зря он не захватил с собой нового издания «Философии права». Сидя в засаде, он любил читать, особенно его интересовали вопросы философии права. Он хорошо разбирался в сложных проблемах гетерономии{14} и автономии, законности и морали, теории естественного и договорного права. Нередко он поражал парламентариев всеми давно забытой, меткой цитатой. Он может позволить себе роскошь интересоваться теоретическими проблемами. Это весьма любопытное занятие. «И-де-о-ло-ги-че-ская надстройка» — с усмешкой произносит он, смакуя каждый слог. Смешно! Он прибавил скорость. Теории теориями, а вот он, Кленк, — законодатель, одного его слова довольно, чтобы, согласно известному изречению, целые библиотеки превратились в груды устаревшего книжного хлама.
Мерзкая все-таки физиономия у этого Гейера. Отвратный тип, надутый индюк. Истерик, возомнивший себя великим умником. С Тони Ридлером он тоже когда-нибудь схлестнется. Спеси у того хоть отбавляй. Да, философия права. Обширная сфера деятельности. Нет, его, Кленка, не интересует, что справедливо и что несправедливо. Его долг уберечь страну и народ от любых вредоносных влияний. Он поступает так же, как ветеринар, принимающий необходимые меры против эпидемии ящура.
Ветер усилился. Сразу после обеда он с егерем Алоисом отправится к охотничьему домику. Он прибавил скорость, снял шапку, подставив порядком облысевшую голову встречному ветру. С трубкой в зубах, предвкушая вкусный обед, довольный собой, всегда на страже интересов родины, министр Кленк едет по стране.