Пастух уже переправил свою семью на Запад, да еще и при помощи Крымова! Нет сомнений, что скоро он и сам последует туда.
— Но дело даже не в этом, — сказал вдруг Нифонтов, неожиданно вписавшись в размышления Константина Дмитриевича. Он сел обратно в кресло и чуть наклонился в сторону Голубкова. — Дело в том, что Мокин, по всей видимости, докладывается наверх мимо меня. И, по всей видимости, в Главное управление охраны Президента.
Это я понял сегодня утром у президента на совещании. Кое-кто оказался в курсе некоторых наших проблем в китайской теме, о которых я еще не успел доложить.
— Этого и следовало ожидать. ГУО никогда не имело над нами полного контроля и всегда хотело его иметь. Ясно, что они будут пытаться поставить на твое место своего человека, и почему бы этим человеком не стать Мокину? А потом он вместе с руководством ГУО отправится к президенту с предложением слить наши структуры.
— И заметь, что протолкнуть Мокина проще всего на наших с тобой ошибках.
Голубков усмехнулся:
— Теперь ясно, откуда у него такая версия. Пастухов идеально подходит для роли предателя, который развалил все дело. А от предателя ниточка, естественно, потянется к нам… — Полковник раскурил еще одну сигарету и пододвинул к себе пепельницу. — Только ведь это еще не все, Александр Николаевич. Есть и другой вариант.
— Что ты имеешь в виду?
— Вспомни материалы по Крымову. Это сейчас он в отставке и попал в наше поле зрения потому, что мы занялись подготовкой и обеспечением информационной безопасности договора России с Китаем. Естественно, что информация внешней разведки о контактах Крымова легла нам на стол и мы начали его разрабатывать.
Так?
— Так.
— А теперь вспомни его прошлое. Это не просто «комитетские» операции, это что-то покруче, возможно, дела ЦК, мы сейчас даже не знаем всех подробностей. А если предположить, что эти старые дела тянутся до сих пор? Причем не столь важно — боится их кто-то, интересуется ими кто-то. Важно, что им нужен Крымов. Один. В надежных руках. Например, в руках Мокина. Но для этого нужна веская причина, чтобы его плотно подключить. Какая причина лучше всего подходит для смены шефа внутренней безопасности?
— Действующий агент Крымова.
— Точно. И, заметь, Пастухов для поддержания этой версии идеально подходит.
Нифонтов откинулся в кресле, несколько секунд пристально смотрел на полковника.
— На совещании у президента, — произнес он, — от меня потребовали, чтобы наши внутренние проблемы были разрешены в течение двух суток.
— Значит, на нашем совещании, — подхватил Голубков, — Мокин будет требовать свободы действий для себя, — Именно так… Кстати, нам пора. Минут через пятнадцать все соберутся. Давай решать, Константин Дмитриевич, что нам делать.
— А что делать? Надо срочно искать дополнительную информацию на Крымова. Я займусь этим. Засажу наших аналитиков, выйду на контрразведку и на СВР, посмотрим, что сможем достать… — Согласен.
— Нам необходимо узнать, что за игру начал Мокин и не ошиблись ли мы с нашими версиями. А что касается Пастухова… — А что касается Пастухова, — вдруг перебил и.о. начальника Управления, — это твоя епархия. Я рассказал тебе все, что знал. Думай.
На этом их разговор закончился, и Голубков вернулся к себе, а через пятнадцать минут они снова встретились, только уже на совещании. И в ближайшие же два часа на этом самом совещании подтвердилось очень многое из того, что Нифонтов с Голубковым предположили. Подполковнику Мокину действительно были предоставлены дополнительные полномочия и свобода действий для скорейшего завершения внутреннего расследования обстоятельств утечки информации и гибели заместителя оперативного отдела. В связи с этим работа самого отдела ограничивалась наружным наблюдением за Крымовым и передавалась под контроль внутренней службы безопасности и лично Мокина до выяснения всех обстоятельств.
Арестовать Крымова и полностью выключить Голубкова из темы было совершенно невозможно, поскольку это лишало Мокина выхода на секретную операцию в Амстердаме. Но все же ход он сделал сильный.
Весь вечер этого дня Константин Дмитриевич Голубков анализировал ситуацию и искал выход. Он думал о том, что произошло за последнюю неделю и особенно за последние три дня с того момента, как 15 июля Пастух во Флоренции стал свидетелем их провала и чуть не нарвался на пулю снайпера. Да, именно так и надо было это квалифицировать — стал свидетелем их провала. Голубков вспоминал все и анализировал, пока завершал дела у себя в кабинете, потом продолжил по дороге домой; и даже ночью, когда жена уже спала, он все еще прикидывал вероятность удачи того или иного решения проблемы, глядя в проем неплотно зашторенного окна.
И все больше склонялся к одному из найденных решений.
Ночная телефонная дуэль с Пастухом, разговор с Нифонтовым и схватка с Мокиным на совещании — все это дополняло и подхлестывало размышления полковника Голубкова, и теперь он был уже совершенно уверен в своей версии. А выстраивалось у полковника вот что:
В свое время именно Управление выдвинуло идею подписания договора о военном сотрудничестве с Китаем. Поскольку уже давно предполагалось восстанавливать отношения между Пекином и Москвой, то было бы логичным ускорить этот процесс, дополнить его неофициальной частью, касающейся военного сотрудничества, и организовать встречу на высшем уровне для подписания такого договора сразу после отказа Брюсселя приостановить расширение НАТО на Восток. По мнению многих аналитиков, военная коалиция России с Китаем несравнима по своим масштабам с Варшавским Договором. Это будет мощный ход российской дипломатии. Идея была утверждена и около полугода назад принята к разработке. Управлению была поручена в том числе и информационная безопасность подготовки договора. Очень быстро по каналам СВР и самого Управления была выявлена утечка информации в Брюссель и примерно в то же время ориентировка на некоего бизнесмена Крымова, имевшего контакты с офицерами Объединенного военного командования НАТО. Немедленно все это свели в одно дело. Так появилась «китайская тема», и таким образом они занялись Андреем Сергеевичем Крымовым, бывшим офицером Первого Главного Управления КГБ Страны Советов и нынешним бизнесменом.
Достаточно быстро удалось установить, что в Брюсселе разработана операция по переброске на Тайвань крупной партии российских ракет средней дальности нового поколения. Тайвань, конечно, это самая большая головная боль Китая, с этим не поспоришь. Пекин до сих пор никак не может проглотить этот кусок окончательно. И тут не то что ракет — пороха из русской гильзы достаточно, чтобы не состоялся никакой договор между Москвой и Пекином. Но каким образом, кто в Брюсселе собрался перебросить на Тайвань российские ракеты (причем нового поколения), пусть даже и при содействии американцев? Да еще по каналам, якобы существующим больше пятнадцати лет, в течение которых Россия якобы продавала Тайваню военные технологии?! Все это, с точки зрения Голубкова, очень смахивало на бред, потому что даже дезинформации такой не бывает!
Но вскоре все прояснилось. Речь шла не об «операции по переброске», а о грандиозной провокации. Задумано все предельно просто. В каком-нибудь европейском порту арестовывается Интерполом сухогруз, на борту которого обнаруживаются даже не сами ракеты, а какие-нибудь незначительные, но весьма убедительные комплектующие к ним или что-нибудь в этом роде. Одновременно арестовывается сотрудник российских спецслужб, якобы осуществлявший контроль за транспортировкой груза, который очень быстро «колется» и рассказывает о поставке на Тайвань российских ракет средней дальности, причем по каналам, которые использовались в подобных целях больше пятнадцати лет. Информация об этом как бы невзначай попадает к китайским властям, а чуть погодя начинает развиваться крупный скандал в прессе. Здесь самое главное — найти очень убедительную фигуру на роль сотрудника российских спецслужб, и тогда такая провокация способна отодвинуть подписание договора о военном сотрудничестве с Китаем очень надолго.