- Компьютер?
- Вы плохо слышите?
- Хорошо...
Гритько с тоской посмотрел на пустую улицу, вздохнул, открыл чемоданчик и включил свой "ноутбук".
- И пожалуйста, побыстрее.
Сзади к "саабу" медленно подкатила только теперь догнавшая их "шестерка" Дока, которая отстала от "сааба" с мигалкой почти сразу. Гритько обернулся, а потом вопросительно посмотрел на Артиста.
- Не беспокойтесь, это наши коллеги.
- А что, если Крымов узнает об этом? - спросил директор.
- А разве вы не будете молчать? - удивился Артист.
- Но...
- Никаких "но"! - отрезал Муха. - И запомните... Так, на всякий случай. Если Крымов когда-нибудь узнает об этом, то первое, что он сделает, - убьет вас. Поэтому вы и будете молчать.
- Почему убьет? - Гритько побледнел. - Это же контракты... это же техника, телевизоры... да и партии небольшие... что в этом такого?
- Вы что, идиот, господин Гритько? Вы что же, не понимаете, что такие огромные суммы снимаются не для того, чтобы оплачивать какие-то плевые контракты на технику? Или вы нас за идиотов держите?
- Но я не вдавался в подробности!
- Потому что Крымов вам хорошо платил?.. Хорошо, нас интересуют совсем другие контракты. Контракты на транзит наркотиков через территорию России, прикрытием для которых ваша техника и служила. Вам понятно?
Гритько совершенно остолбенел.
Он, конечно, подозревал, что Андрей Сергеевич крутит какие-то темные деньги. Но у него и мысли не возникало, что они настолько темные. Эти люди были правы. Крымов как-то ловко захомутал его и заставил работать на себя. Вот уже лет пять. Но Крымов хорошо платил ему. Стимулировал, так сказать, кнутом и пряником. И Гритько давно уже сдался, закрывал глаза, старался, от греха подальше, не вдаваться в подробности...
- Но я ничего не знаю... я, правда... - жалко проговорил Гритько.
- Вот мы с вами и постараемся разобраться, - успокоил его Артист. А чем быстрее разберемся, тем быстрее избавим вас от Крымова. Вы понимаете?
- Да.
- И не переживайте, мы не прокуроры. В суд вас не потащим. Ну что, вы готовы?
- Готов.
- Вот и отлично. Время нас поджимает, так что давайте приступим побыстрее.
Гритько нервно вздохнул и начал рассказывать. Подробно. Все, что знал. Артист и Муха задавали ему уточняющие вопросы, помогая сосредоточиться, а иногда и вставляли собственные догадки, и через полтора часа совершенно выдохшийся и обессилевший Гритько категорически запротестовал. Он сказал, что больше не знает ничего, что выложил уже даже больше, чем знал, и что у него нет сил.
Лоб его вспотел, струйки пота стекали по вискам и щекам, глаза покраснели.
- Ну, вот и все, господин Гритько, - сказал Артист. - Наше знакомство закончилось. Можете отправляться по своим делам.
- Только не забывайте, - напомнил Муха, - что в ваших, а не в наших интересах сохранять молчание. Ясно?
- Да, да.
- Тогда помалкивайте себе в тряпочку и живите на здоровье. Всего хорошего.
Артист и Муха раскрыли дверцы и покинули директорский "сааб".
- А где мои люди? - спросил Гритько, выглядывая в окно.
- Ах да, хорошо, что напомнили... Давайте его сюда!
Док и Пастух притащили молодого плечистого человека, связанного, с заклеенным скотчем ртом, и положили на заднее сиденье.
- Потом распакуете, - бросил Док.
- А водитель?
- У вас в багажнике. Не забудьте достать, а то он задохнется.
С этими словами все четверо погрузились в "шестерку" и уехали. Длинный Гритько несколько минут неподвижно стоял, глядя им вслед и словно бы колыхаясь на ветру. Мысли его путались, и ясно было только одно: он остался жив. А ведь давно, давно уже он подозревал, что из-за Крымова попадет в подобную историю. Только не признавался себе.
Из багажника постучали. Гритько нервно вздрогнул, чертыхнулся:
- Тьфу, черт, ты еще! - и пошел освобождать водителя...
А Пастух, Док, Артист и Муха с положенной в Москве скоростью удалялись от места встречи с финансовым директором Интрансбанка, весьма довольные результатами. Правда, удовольствие излучали только Артист с Мухой, Пастуху было не до этого. Но факт оставался фактом: быстрее и спокойнее, чем ожидали, они узнали очень важные вещи и теперь понимали почти все.
- Я же говорил, что интеллигентная убедительность дает поразительные результаты, - разглагольствовал Муха. - Мне даже иногда кажется, что в наше время это вообще универсальный прием. Сейчас все, наверное, замешаны в каких-то темных делишках. Так что достаточно намекнуть на них, и можно спокойно разделывать человека на составные части. Даже если ты о его темных делишках ничего толком и не знаешь.
- Тебе бы, Муха, преподавать в школе милиции, - проворчал Док, натаскивать молодых оперов.
- А что тебе не нравится?
- А ты не понимаешь?
- Не понимаю.
- Ну подумай, Муха, разделали мы этого Гритько на составные части, ну и что? Что нам теперь с этим делать? Чай пить вприкуску?
- При чем тут чай-то?
- Ты чего. Док? - встрял Артист. - Да ведь мы же не Гритько, мы Крымова разделали. Я же говорил вчера, что дискеты Голубкова, информации, которую Муха накопал в Ивангороде, и этого директора банка нам вполне хватит, чтобы разобраться с Крымовым... И между прочим, Серега, все это заняло у нас несколько часов, а не дней!
- Между прочим, о директоре вспомнил вчера не ты, - напомнил Док, а Боцман. Так что не преувеличивай свои заслуги.
- А об информации, которую раскопал Муха в Ивангороде, - добавил Пастух, - мы вчера вообще не знали... Кстати, Муха, почему ты отпустил этих ребят Крымова?
- Белобрысого?
- Да.
- А что мне было с ними делать? Пристрелить?.. Вчера, после того, как они позвонили ему. Муха сразу приехал в клуб "Хорус". Он настолько устал, что разговаривать долго не мог. Ему надо было выспаться. А потому он очень быстро повторил все, что рассказывал Боцману по телефону о Насте и Ольге, и уже чуть было не вырубился - прямо за столом. Но Пастух заставил его в подробностях рассказать все с начала до конца, а уж потом силком отправил спать вместе со всеми к Доку в Переделкино. Там было надежней. В клубе оставался только Боцман - на всякий случай.
Так что Муха поведал им и о таможенном инспекторе Иване Годовалом, и о номерах трейлеров, раз в два месяца проходящих через российско-эстонскую границу, и о белобрысом, который вместе со своими угрюмыми друзьями собирался его пристрелить. Но у них ничего не получилось, потому что Муху пристрелить трудно.
Он расписал их под хохлому и сам учинил им допрос с пристрастием. Но они ничего не знали о судьбе живого груза, куда и зачем семью Пастуха увезли. Они сказали, что контролируют совсем другой груз, тот самый, что идет каждые два месяца в Голландию... "Как какой, сам, что ли, не знаешь?.. А куда и зачем этих людей повезли - не в курсе..." Муха поднажал на них, и они сделали необходимые для него пояснения по поводу того самого груза. Наркотики. Вот так вот, братцы кролики. Хотел Муха узнать одно, а узнал совсем другое. Хотел узнать подробности о жене и дочери Пастуха, а узнал о номерах машин, которые гонят в Голландию каждые два месяца могучие партии наркоты. К сожалению, кассета, которую Муха пытался записать с помощью диктофона, тоже ничего не прояснила в судьбе заложниц.
...Утром Муху ввели в курс происходящих событий, и он совершенно согласился с мнением Боцмана и Артиста, что для того, чтобы поставить точку в расследовании, надо как следует потрясти финансового директора Гритько. А потом уже думать, что делать дальше. На том и порешили...
А теперь Пастух, Муха и Артист на "шестерке" Дока возвращались осторожно в клуб.
- Док прав, - сказал Пастух, - нам нечего делать со всей этой информацией. Мы можем только принять ее к сведению сами, чтобы сделать выводы.
- Как то есть нечего делать! - возмутился Артист. - Да ты только раскинь, что мы знаем. Это же Клондайк! Мы теперь точно знаем, что Крымов продолжает свои транзитные перевозки. Мы точно знаем, что это партии наркотиков, которые идут в Голландию. Мы знаем номера всех автомобилей, участвующих в транзите, мы знаем маршрут, людей, это дело контролирующих, а главное, мы теперь точно знаем время будущего транзита и номер трейлера, которым этот транзит пойдет!