«Имя какое-то странное… Грета. Откуда она его взяла? А как я называл этого робота? По-моему, Миг. Точно, Миг! Ладно, постой пока здесь, Миг, а я пойду елку с Машей наряжать», – и Митя направился в гостиную. Сестры там все еще не было.
– Машка, ну где ты там! Давай уже скорее украшать елку!
– Я иду, Митя! Я только одену Грете праздничное платье! Раз сегодня наступит Новый год, то и платье у нее должно быть новое!
Вскоре ребята принялись наряжать елку.
– Какая она большая! А игрушки, какие красивые! Митя, смотри, снежинки! Научи меня тоже снежинки вырезать!
– Научу, сейчас елку нарядим, и научу.
– Ура! Как у нас красиво получается! – и с этими словами Маша радостно запрыгала вокруг елки, хлопая в ладошки.
За окном летел огромными хлопьями белый снег, словно устилая чистую дорогу для приближающего Нового года. Нарядив елку, Митя и Маша сели возле нее вырезать снежинки. Уже через полчаса перед ними лежала целая кипа разноцветных бумажных снежинок.
– Смотри, Митя, наши снежинки засыпали Грету!
– Сейчас, мы найдем ее! – ответил Митя.
– А она не замерзнет? – спросила обеспокоенно Маша.
– Нет, конечно, нет, они же бумажные. – И Митя стал искать Грету.
Митя оперся рукой о пол, и вдруг почувствовал, как что-то резко хрустнуло у него под рукой.
– Митя, что это? – и Маша принялась ворошить снежинки. Под ними лежала Грета со сломанной рукой. Увидев это, Машины глаза мгновенно наполнились слезами.
– Митя, ты же сломал мою Грету! Мою любимую куклу! – и Маша заплакала.
– Маша, ну не плач… Прости меня, Машенька, я же нечаянно…
Но Маша, уткнувшись лицом в Грету, продолжала плакать навзрыд. Услышав Машин плачь, из кухни прибежала бабушка.
– Что тут у вас стряслось, ребята?
– Он куклу мою сломал! – продолжая плакать, сказала Маша.
– Да я нечаянно сломал. Она под снежинками была, а рукой оперся и надавил на куклу, не увидел ее под снежинками, вот рука и сломалась. Маша, ну прости меня! Ну, правда, я посмотрю, может ее починить можно, а если нет – родители новую купят…
– Не нужна мне новая! Я Грету люблю. – И Маша заплакала с новой силой.
– Машенька, – ласково проговорила бабушка, гладя Машу по голове, – папа придет с работы и посмотрит, может ее и починить можно, не расстраивайся так, а уж если и, правда, нельзя, найдем точно такую же в магазине…
– Нет, не найдем! Грета одна такая, не нужна мне другая кукла!
– Маша, ну не плачь! Давай… давай, снежинки развесим! – Митя старался приободрить сестру.
– Не нужны мне твои снежинки! – с этими словами Маша выбежала из комнаты.
Митя был темнее тучи. Бабушка подошла к нему и, обняв, сказала: «Не печалься. Машенька тоже успокоится, поймет, я с ней еще поговорю. А куклу починим или купим новую, все поправимо!»
– Да, поправимо, – ответил с грустью Митя.
– Я пойду к Маше, надо ее утешить, – и с этими словами бабушка вышла из комнаты.
Митя вернулся в детскую и сел на свою кровать. Рядом на тумбочке стоял его старенький, сломанный робот. Митя взял его в руки: «Вот чего же Маша так расстраивается? Я помню, как у меня этот робот сломался, ну я ведь так не плакал! Или плакал? Не помню. Ну нет же в этом чего-то страшного! Да починю я сам ей эту Грету! Попробую, по крайней мере, а если не получится, родители новую куклу купят. Не специально же я. Такое утро испорчено! Сердиться теперь будет Машка, снежинки не повесим, эх! А ведь это всего лишь кукла».
Настроение было прескверное, а утреннее Волшебство куда-то исчезло. Митя повернулся на бок и закрыл глаза.
– Митя, вставай, вставай!
Сквозь сон, Митя слышал, как кто-то зовет его и настойчиво толкает в бок.
– Митя, вставай, вставай! У нас впереди еще много дел!
Митя открыл глаза, повернулся и увидел перед собой своего робота. Только робот стал намного больше, ростом с самого Митю, а Митина кровать по размеру напоминала небольшую комнату. От испуга мальчик зажмурил глаза.
– Не бойся, Митя, я же твой старый друг – робот, тебе нечего меня бояться.
После этих слов, Митя открыл глаза и снова посмотрел на робота.
– Неужели ты – тот самый робот, моя игрушка, с которой я играл в детстве? – Митя все еще был напуган.
– Да, это я. Мое имя Миг, это ты так меня назвал, – робот говорил отрывисто, чеканя слова. – Не бойся меня, я твой друг, ты в своей комнате, оглядись.