Но эта досада не шла ни в какое сравнение с той бурей, что царила в душе графа.
"Уж лучше пусть останутся в Петербурге, чем полетят сюда в такую погоду”, — думал он. — "Не к добру этот шторм. Сердцем чую — быть беде! Но откуда её ждать? Мойрон сейчас в Венгрии, Стевор, Яггар и София — в Петербурге, Палана — здесь. С ними всё в порядке. Луиза — на выставке в Москве. Кажется, у неё роман, но тревога не из-за неё. Может, с Ольгой что-то не так? Нет, причина не в ней. У Шона всё хорошо, даже прекрасно. Эстер всё ещё в Африке с Юджином и Дмитрием, а там неспокойно… Нет, эта тревога никак не связана с ними”, — размышлял он, глядя в окно. — "Ох, жена моя Медея и брат мой Аттей, подскажите, что не так! Над кем навис роковой меч? Что мне делать?”
Погружённый в раздумья, Луар Оржельский накинул на шёлковую пижаму чёрный халат с огненно-красным драконом и сел за туалетный столик. Налив из графина воды в стакан, он выдвинул ящичек, в котором хранились хрустальные фиалы. Граф достал один, добавил десять капель в стакан и отпил несколько глотков. Нервозность слегка отступила.
"Всё-таки, сыворотки Уоррена бесподобны…” — подумал Луар Оржельский, вновь подойдя к окну и глядя на клубящихся в небе серо-синих драконов и змей, успевших пожрать все звёзды.
Мысли графа успокоились, словно бурная река после узких и скалистых порогов достигла просторной долины. Ответ на мучительный вопрос появился в голове сам, удивительно быстро и легко.
Незримая опасность действительно приближалась, похожая на тёмные тучи над озером. Но они минуют дом Оржельских, не задев никого из членов семьи. Тучи идут не на него, а на других людей. Не столь близких, но весьма важных для графа.
“Лакшадвип”.
Граф вздрогнул от внезапного холода осознания, пробежавшего по позвоночнику, и едва не выронил стакан.
Оды, неужели кто-то узнал про его планы?!
Надо действовать и немедленно. И не важно, что это поломает всё, к чему граф готовился несколько месяцев, а перемены серьёзно заденут важных людей.
Нужно срочно связаться с Уорреном.
"Не стоило отправлять его в Мадрид. Зря я свёл его с профессором Сайто. Надо покончить с этим переездом как можно скорее”.
Приняв решение, Луар Оржельский взял телефон и набрал номер. Абонент ответил после третьего гудка.
— Да, ваша светлость... — сонно прозвучал низкий и хриплый голос частного детектива.
— Морган, простите, что разбудил... но я хочу перенести переезд.
— Переезд куда? — пробормотал Филлис. — Чего?! Погодите! Вы говорите о…
— Да, Морган. Именно об этом.
— Но ведь он запланирован на вторник! Ещё ничего не готово! И Уоррен… Он же в Мадриде?
— Всё верно.
— И когда вы хотите?
— Сегодня.
— Что?! Простите, ваша светлость, но это невозможно!
— Возможно, — невозмутимо ответил граф.
Теперь, когда первый шаг был сделан, Луар Оржельский не сомневался в своём решении, а вся нервозность превратилась в твёрдость и уверенность.
— Я поговорю с Уорреном, а вы немедленно вылетайте на Ньюфаундленд и займитесь подготовкой лаборатории к приёму Один-один-четыре.
— Но у меня два незакрытых дела здесь, в Будапеште! Я еле выкроил время на сон и…
— Морган, прошу тебя, — тихо произнёс граф. Этих трёх слов было достаточно, чтобы обезоружить детектива.
Луар Оржельский слышал, как Морган Филлис обречённо вздохнул в трубку.
— Я понял, ваша светлость, — ответил он. — Если вам удастся договориться с Уорреном…
— Это моё дело. Звони своему пилоту.
— Хорошо, я на связи, — сказал Филлис и отключился.
— Прости, Мойрон, но это единственно верное решение, — вздохнул граф.
Одно дело сделано, теперь предстояла задача посложнее.
Луар Оржельский набрал номер. В трубке включился рингтон с ненавистной "Богемской рапсодией”. После строки "угодил в оползень, не сбежать из реальности”, абонент поднял трубку.
— Слушаю, ваша светлость. — прозвучал спокойный и холодный, как лёд, голос доктора Уоррена.
— Простите, что так поздно, доктор... — учтиво начал граф.
— Всё в порядке. Я не спал.
Уоррен говорил с приятным акцентом, то ли французским, то ли немецким, но его картавая “р” звучала мелодичнее, чем в Баварии и мягче, чем в Провансе.
В трубке тихо чиркнула зажигалка.
— У вас снова бессонница? — последовал короткий выдох.