“Девочка моя, ты прекрасна!” — тихо прозвучал на её головой сильный и глубокий голос.
Вильтаро обернулась и увидела Уилла.
“Ты похожа на космос”.
“Космос чёрный!” — ответила она. — “А я нет! Я дефектна. Позор расы суми”.
“Где это видано, чтобы космос был чёрным?” — мягко рассмеялся шотландец. — “Если бы он был полностью чёрным, как бы мы в нём ориентировались. Нет, он прекрасен благодаря туманностям и звёздным колыбелям, благодаря загадочным аврорам и разноцветным светилам. Вот, что показывают твои узоры”.
Вильтаро изменилась, и вместе с ней пятна на её теле проявились чётче. Уилл оказался прав: вся её миниатюрная фигура походила на огромную карту Вееромы. Там были и светящиеся туманности и россыпи звёзд и… невероятное одиночество, которое Вильтаро испытывала всю свою жизнь. Её окружали родные, но они были так далеки!
“Как галактики”, — тихо сказал Шэд.
“Именно”, — согласился Уилл, положив руку на плечо Вильтаро.
“Его узоры!” — изумился дэани. — “Они как…”
“Раны”, — сказала Вильтаро. — “У тебя была жена и три дочери. С ними обошлись… очень жестоко. И ты пошёл мстить!”
Она считала всё более чем точно. Потому что сама открылась. Да, тело Уилла было исполосовано бороздами, сильные и грубые линии пересекали чёрные шрамы, а под ними скрывалась любовь в её самом чистом виде. Любовь супруга и отца, бесконечная гордость своей семьёй и домом, желание их защитить, так грубо оборванное болью потери и жаждой отмщения. Уилл бросил всё и отправился искать виновника. Он нашёл его в другой стране и казнил. Больше он никого не убивал. Но теперь в нём проявились новые узоры, тёплые и нежные, а причина их появления стояла рядом. Уилл видел в Вильтаро свою вторую дочь, которую он должен, обязан защитить.
“Но разве ты видишь в ней только дочь?” — спросил Шэд, изучая нежно-розовые точки, похожие на крохотные бутоны.
“Мне тяжело и очень страшно”, — честно признался Уилл, опустив голову. — “Я боюсь причинять боль, даже случайную. И я боюсь потерь”.
“Ты и причинить боль мне?!” — изумилась Вильтаро. — “Для меня ты самый добрый и заботливый человек на свете! Я даже во мне такого представить не могу!”
“Но я могу. И боюсь этого”.
“Нет, Уилл”, — сказал Кайлас. — “Тебе просто надо быть смелее”.
“Чего это все так приуныли?” — ворвался сильный и весёлый голос Митча.
Тут же его лазурные морские линии загорелись, как полосы глубоководных рыб.
“Ты, что, тоже кочевник?” — удивлённо сказала Вильтаро.
“Похоже, что да! Я ведь предок маори, детка!” — припевая и пританцовывая ответил хакер. — “Для нас нет стен и потолков! Мы читаем звёзды и бороздим океаны. Ауэ-аэ! Ко нга уэту то тату амиоранджи аэ!”
“Ты потерял родителей в кораблекрушении, лишился дома и попытался обосноваться на суше”.
Митч перестал петь и посмотрел на Шэда.
“Я не смог жить как все”, — тихо признался он. — “Но мне пришлось адаптироваться”.
“И ты согласился на моё предложение, мечтая заработать на собственную яхту и уплыть в океан за родителями”, — сказала Линда. — “Прости, что помешала твоим планам”.
“Разве на мне видно хоть грамм сожаления?” — ответил хакер, поворачиваясь к ней.
Действительно, узоры Митча были самыми яркими и насыщенными среди всех. Здесь он был как дома и команду сразу принял как семью. Он оказался чистым и открытым, как свежий блокнот, куда остальные хамелеоновцы вносили свои записи, а он чётко всё фиксировал.
“Как хорошо, что мы прояснили это сейчас, до того, когда всё бы сами и испортили”, — радовался Шэд. — “Да, он более чем наш!”
“А что ты скажешь про меня?” — тихо спросил новый голос.
Шэд вздрогнул, узнав Алекса. Сухое и поджарое, но в то же время крепкое тело покрывали очень необычные узоры. Там были и оранжевые витки и алые гребни, как у дракона и сиреневые тонкие полосы и… что-то ещё, но всю эту красоту пересекали чёрные трещины, как у разбитого зеркала. И понять, откуда они тянутся, было невозможно.
“Оды, что же с тобой произошло?” — изумился эмпат. — “Что тебя так сломало?”
“Я… не знаю”, — слегка развёл руками Алекс.
“Это и сломало”, — сказал Митч, внимательно оглядывая его. — “То, что ты не помнишь”.
“Отличная логика”, — хмыкнула Линда.
“Я имею ввиду, что то, что нарушило его память, оно же и поломало его личность”, — пояснил Митч, изучая узоры Алекса. — Это видно вот здесь и здесь. Ты весь как разбитая фарфоровая кукла, мастерски склеенная, но всё ещё не восстановленная”.
“Обрадовал”, — понурил голову Алекс.
“Раз он это увидел, значит, это можно исправить”, — сказал Шэд. — “И я тоже вижу, что ты сильный и необычный человек. Я вижу все твои нестыковки, которые раньше вызывали во мне непонимание и раздражение, но теперь я понимаю, что тебе просто надо помочь, и мы это сделаем. Даю слово, что помогу”.
Он подошёл к Алексу и положил ему руку на плечо.
“Твоё место здесь и с нами, Алекс Фрост”.
Лицо Алекса слегка просветлело от лёгкой улыбки, но по узорам пробежался свет, похожий на хвост запущенного в воздух фейерверка. Он обхватил ладонью руку Шэда.
“Спасибо”, — тихо произнёс Фрост.
Тут же на второе плечо легла рука капитана, чьи узоры тоже начали светиться чистой синевой, как сапфировая жила. К ним присоединился Уилл, добавив горького красного прошлого и прекрасных голубых будней со своей семьей. Диего с радостью привнёс путанные линии, похожие на снасти и морских птиц, дополненные лавандовыми полями Николь. Даже Линда, немного поколебавшись, добавила колючих роз. Митч чуть ли не припал к Алексу всем телом (Фрост тут же отодвинул его на расстояние вытянутой руки), и к их краскам добавилась морская лазурь и прозрачные узоры ветра, а Вильтаро наполнила всё бесконечным и красочным космосом.
И тут над ними зажглось пламя. Сначала никто не понял, что произошло, пока Шэд не ощутил что-то новое и не посмотрел вверх. Это был белоснежный шар, внутри которого ярко пылала золотая сердцевина. Он был размером с крупный грейпфрут. Слегка подрагивая, он не полыхал и не плясал, выбрасывая языки. Шар парил и равномерно светился.
Вся команда, разинув рты, смотрела вверх.
“Простите, я…” — Алекс испугался, и шар заискрился.
“Всё в порядке”, — сказал Кайлас, слегка сжав его плечо. — “Опусти его”.
Алекс, увидев, что никто не паникует, успокоился, и шар плавно съехал вниз. Кайлас подошёл к нему и коснулся рукой. Тут же его узоры загорелись ещё ярче и даже изменились, став чуть более цельными и гладкими.
“Как я и думал”, — сказал капитан, глядя на пальцы. — “Он совсем не горячий”, — объяснил он остальным.
Команда подошла ближе и обступила огненный шар. Настороженно переглянувшись, все поднесли руки. Огонь был тёплым, едва ощутимым и совсем хрупким, но в то же время таил в себе огромную мощь.
“Покажи нам себя”, — попросил Алекса Кайлас.
Тот замысловато улыбнулся и развёл руками. Поляна вокруг них озарилась огромной полусферой и огненных нитей, которые опустились на траву и не обжигали её. Даже насекомые весело и беззаботно кружились вокруг пламени. Нити меняли цвета, переплетались в фантастические узоры, рассыпались на шары и снова собирались. Сколько длилось это волшебное шоу, эмпату сложно было сказать, но оно было просто гипнотически прекрасным! Ничего более красивого Шэд в жизни не видел. Теперь он не просто знал, он ощущал Алекса частью, необходимым элементом шардонской команды, без которой она не сможет состояться.
“Он наш до мозга костей!”, — думал он и плевать, что его слышит вся команда.
Этот огонь объединил все их узоры в один неповторимый паттерн команды “Хамелеона”, и отныне Шэд костьми поляжет, но сделает всё, чтобы команда собралась до конца!
“Мы предотвратим Второй Коллапс и сделаем это вместе!”