На этом этапе нужно решить только один вопрос: организовать первые с 1995 года честные парламентские и президентские выборы – и чтобы они, наконец, проводились под настоящим общественным контролем. В результате этих свободных выборов страна возвращается реально к своей Конституции. Это, если в двух словах, все.
Собрания граждан на Красной площади по полмиллиона человек тоже нужны, но это такие промежуточные форумы, как бы метки того, где находится процесс. Удастся ли все это сделать и когда, посмотрим. Но другой конституционной, законной дороги нет.
— Много ли уйдет на это времени?
— На это уйдет много времени. Но нет другой дороги. Всякие другие приемы и методы — типа революций, заговоров, партизанских войн, смуты, подстрекательств — для моей партии, для моих товарищей неприемлемы.
Вопрос не в том, будто никто не знает, что делать. Все знают! Все, что надо сейчас делать, написано в Конституции. Хорошая она или плохая – может, не очень хорошая, – но все, что нужно сегодня, там написано: разделение властей, независимая судебная система, свобода слова, права человека, неприкосновенность частной собственности и многое другое.
Другой вопрос, все говорят: мы не знаем как. Отвечаем как: сначала действия должны быть направлены на получение права говорить. Следующий вопрос: о чем говорить? Объясняем и о чем говорить: о ключевых критично важных проблемах для страны – Кавказ, олигархия и экономика, управление страной, война с международным терроризмом.
Много ли людей готовы пойти на такую конструкцию, много ли людей, которые, как Митрохин, готовы выйти к Генпрокуратуре и протестовать практически – это уже другой вопрос. Будучи политиком либеральных, демократических взглядов, я считаю себя обязанным предложить этот план, что и делаю, в частности, через наше интервью. План есть. Поддержат ли его, пойдут ли на него – вопрос открытый. Правда, мне не известен никакой другой.
Готовиться к выборам в том виде, как они есть сегодня, бороться за преодоление 7 % в условиях отсутствия независимой прессы, независимого финансирования, независимого суда? Стать семипроцентной декорацией «Единой России»?
Мы же, в «ЯБЛОКЕ», не случайно сами отказались от участия в президентских выборах – они превратились в бессмыслицу. Сейчас нет вопроса, кто победит на тех или иных выборах, – этого не стало, потому что не стало самих выборов, они превратились в профанацию. Сейчас важнее всего сопротивление авторитаризму, сохранение Конституции и гражданских свобод.
Нужно формировать оппозицию и бороться за победу или, как минимум, за 30 % голосов.
— Поскольку оппозиция сейчас выставлена на улицу, то и вопрос должен решаться ею на улицах, правильно?
— Это взаимосвязано. Если бы оппозиция не была выставлена на улицу, не было бы и такой остроты вопроса. Если бы президент всерьез обсуждал ключевые проблемы страны с политиками и общественными деятелями, а не только награждал бы орденами и медалями, может быть, по-другому бы развивались события.
Ведь что такое парламент 1993 года? Главное, что он сделал, – прекратил мордобой на улицах, перевел это все внутрь Государственной Думы. Там бывали разные сюжеты, в том числе и неприличного свойства, но это не имеет значения, такое во всех парламентах мира происходит – стычки, и драки, и все, что угодно. Но тогда с улиц, баррикад противостояние вошло в цивилизованное русло и кровопролитие... прекратилось. Теперь опять всех выдавили на улицу – и политики вынуждены привлекать к себе внимание разными, зачастую даже слишком радикальными действиями.
На этот радикализм чиновники обижаются и в ответ употребляют крепкие слова. И ответить невозможно – у них пресса карманная. Играть в одни ворота – большого ума не надо.
Никто не мог предположить, что в 1991 году рухнет советская власть. Поэтому я как человек, у которого это происходило на глазах, могу сказать: делай, что должно – и раньше или позже будет результат. Вот такой принцип.
— Ну, вот самая банальная постановка вопроса. Сейчас у вас на столе раздается звонок по телефону, на одной линии — Геннадий Андреевич с вопросом, что делать в сегодняшней ситуации, а на другой — Владимир Владимирович с той же печалью. Что вы ответите тому и другому?
— Я ничего им не собираюсь советовать, они сами должны знать, что им делать, но поговорить — поговорю, конечно. Ну, допустим, Владимиру Владимировичу я скажу: «Владимир Владимирович! Та конструкция, которую вы хотите реализовать в России, с моей точки зрения — тупиковая, она просто ошибочная. То, что вы придумали, приведет к тому, что будет еще большая коррупция, еще больший бюрократизм, еще больший развал, еще большая безответственность. Вы еще меньше будете иметь информации о чемлибо и никогда не сможете никого поменять. Меня это очень беспокоит, потому что я-то заинтересован, чтобы власть работала, чтобы у страны было будущее, а она не работает. Надо бы это дело исправить. Если вы надумаете действовать как-то иначе или хотите рассмотреть варианты, то их следовало бы обсудить, желательно публично».