Рекламных плакатов также сильно поубавилось в сравнении с реальностью, и выглядели они старенькими, выцветшими и залитыми дождями и придорожной грязью. Продвигались в основном вещи знакомые, привычные: мобильная связь, шоколадки и даже новая модель «БМВ». На «автомобильном» плакате мелькнуло: «Работает на полностью возобновляемых источниках энергии!» И еще один билборд, свеженький, с иголочки, восхвалял (как и недавнее радиосообщение) переселение из Москвы на периферию:
ЦЕЛЕБНАЯ СИЛА АЛТАЯ! БЕСПЛАТНО МЕНЯЕМ ВАШУ КВАРТИРУ НА ДОМ С УДОБСТВАМИ НА БЕРЕГУ КРИСТАЛЬНОЙ РЕКИ! ПОЛЦЕНЫ ЗА КРУПНЫЙ РОГАТЫЙ СКОТ, СВИНЕЙ, КРОЛИКОВ И КУР! ДЕСЯТЬ ГЕКТАРОВ ПАХОТНОЙ ЗЕМЛИ В АРЕНДУ!
Вероятно, именно эти объявления, вкупе с ценами на нефть, заброшенными машинами и бензозаправками, объясняли малое количество людей на улице и общее состояние заброшенности и неуюта.
Может (размышлял Данилов), случилось следующее. В мире создали дешевые источники альтернативной энергии. Кто знает, водородные двигатели или солнечные батареи с огромным кпд. И корпорации не стали их придерживать и мариновать, а успешно внедрили — в результате чего цена на нефть (и газ) на биржах стала катастрофически падать. Как следствие, российская экономика, круто завязанная на добыче сырья, стала резко падать. Нет доходов — нет налогов, не стало даже денег, чтобы переработать нашу нефть в бензин. Деваться людям некуда, границу снова, как во времена коммунистов, закрыли на замок. Работы нет, налоговых поступлений нет, и столичный люд потянулся в деревню — кормиться собственным трудом.
Но это была всего лишь версия. Чтобы узнать подробности, следовало завести разговор с кем‑то из попутчиков — в дороге люди становятся болтливыми, — узнать, как у них здесь все организовано. Прикинуться, допустим, иноземцем, лишь час назад прибывшим в Москву (в сущности, так оно и было), и выяснить, что к чему. Народу в автобусе немного, каждый занял отдельное сиденье у окна, можно спокойно пройти по салону, подсесть и поговорить. Вон откинулся насупленный подросток с наушниками и в капюшоне, дремлет пенсионер в шляпе и старой одежонке, девчонка увлеченно переписывается с кем‑то по мобильнику. Но что‑то внутри, какой‑то внутренний, что ли, голос шептал Алексею: не надо ничего выяснять. И иноземцем не надо прикидываться. Не накликать бы беды. Как там, бишь, сказал, в изложении радио, маршал‑академик‑президент Долотов? Наша, заявил, граница на замке, и мы не позволим ее нарушать изнутри или снаружи. Может, у них тут иноземцы, как во времена Сталина, диво‑дивное и вне закона? Сразу в кутузку поволокут?
Транспорт выскочил за пределы МКАДа и очень скоро въехал по эстакаде в Мытищи.
— Молодой человек, вы тоже к Кордубцеву едете? — подошла сзади и тронула Данилова за плечо бодрая и стройная пожилая леди с голубыми букольками.
«И впрямь, куда я еду? Наверное, действительно к Кордубцеву, раз меня даже посторонние спрашивают?»
— Да, а что?
— Попросим водителя остановиться?
— Ну, попросим.
После того как Алексей согласился, старушка повеселела. Большинство светофоров в Мытищах либо не работали, либо были переведены в автоматический режим — мигал желтый свет, поэтому городские кварталы автобус миновал довольно бодро.
— Пора просить, — настойчиво проговорила давешняя пожилая дама, и Алексей встал, двинулся по проходу и похлопал водителя по плечу: «Можете остановить вблизи Кордубцева?»
— Опять! — выругался шофер. — Когда вы уж все вместе с ним вознесетесь? — Потом он выругался беззвучно и слабо понятно, что‑то вроде, в переводе на литературный русский, «Надоели святоши!» — однако через три минуты лихо тормознул у тротуара и выкрикнул: — Кордубские! С вещами на выход! Дальше «кирпич». Пешком идите.
Данилов выскочил первым и, в силу природной вежливости, подал руку старушке. Она с достоинством вдовствующей королевы оперлась на его ладонь, спустилась и молвила: «Благодарю вас, молодой человек». Автобус бодро отвалил от бордюра и скрылся в переулке. «Вот кто может рассказать мне, что происходит», — подумал молодой человек в адрес пожилой леди.
— Извините меня! — окликнул он ее. — Не могли бы вы, пока мы идем, кое‑что мне пояснить?
— Пояснить? Что же?
— Вы знаете — вы только не смейтесь, я вас не разыгрываю, — но у меня случай амнезии, довольно редкий. — Бабуля заинтересованно слушала. — Я ровным счетом ничего не помню из того, что происходило в мире в последние пятнадцать лет. Прямо‑таки ничегошеньки. Поэтому хочу спросить: что случилось? Что творится? Со страной и людьми? Почему так мало людей на улицах? И машин? И бензоколонки закрыты? И нефть такая дешевая?